— Я намерена оспорить наследство, — твёрдо сказала Вика, не отводя взгляда от бывшей подруги.
— Делай что хочешь, милая. Только решать наши разногласия будем в суде, — Юля встала из-за стола, бросила салфетку и ушла из кафе, оставив Вику одну.
«Попила кофе в одиночестве», — думала она по дороге домой. Только успела заказать чашку ароматного кофе, как словно ниоткуда возникла Вика и начала разговор о наследстве. И зачем только пришла?
Дома Юля рухнула на диван и закрыла глаза. Дочь была на занятиях, в квартире царила тишина, позволявшая ей остаться наедине со своими мыслями. Неужели Вика действительно решится пойти в суд? Она всегда была готова спорить даже из-за пустяка, а здесь ставки гораздо выше.
Юля усмехнулась. Раньше они делили между собой мужа, теперь же будут делить имущество — уже с его сыном. Только вот выгорит ли это у Вики?
Она встала, взяла рамку с фотографией Сергея, на которой он был всё ещё жив, и глубоко вздохнула:
— Ну и зачем ты это сделал? Серёжа… Почему ты предал меня именно тогда, когда мне было так тяжело? Из-за того, что я меньше времени тебе уделяла?
У Юли болел отец. Он воспитал её один, без матери, которая умерла рано. У него были женщины, но ни одна из них так и не стала частью их семьи — Игорь Петрович не хотел, чтобы у дочери появилась мачеха.
Когда болезнь отца обострилась, Юля сразу же решила перевезти его к себе. Посоветовавшись с мужем, она сделала так, чтобы отец был рядом — в просторном доме, где никто ему не мешал, а забота окружала его постоянно. Сначала приезжала свекровь, а вечером Юля сама ухаживала за отцом. Но он продолжал слабеть, и надежда становилась всё призрачнее.
Сергей помогал, но в какой-то момент стал реже появляться дома. То совещания, то командировки. Юля догадывалась, что это может значить, но не хотела верить. Они десять лет вместе, у них общая дочь, они строят жизнь… Муж до сих пор дарил цветы, говорил ласковые слова. Нет, наверное, она просто слишком мнительная.
Год прошёл. Отец умер в субботу вечером. Юля не могла дозвониться до Сергея, как и до Вики. «Наверное, тренируется», — подумала она про подругу, привыкшую выключать телефон во время занятий. А Сергей, как назло, уехал в Питер.
С вызовом скорой и полицией Юля справилась сама. На следующее утро приехала к свекрови. Та приняла её с объятиями и соболезнованиями. После долгих разговоров Юля попросила оставить Дашу у бабушки — ей нужно было всё организовать. Сказала, что управится, хотя сердце болело.
Когда вернулась в город, первым делом заехала к Вике. Подруга должна понять — ведь пять лет назад она сама пережила потерю матери. Машина Вики была на месте. Дверь открыла бледная, встревоженная Вика.
— Юль, что ты здесь делаешь? Почему не предупредила?
— Папы больше нет. Я пыталась дозвониться… — Юля снова заплакала.
Из глубины квартиры раздался голос:
— Викусь, а ты чего, уже заказала еду?
Юля вбежала внутрь и увидела Сергея. Без лишних слов стало ясно — он провёл ночь с Викой. Несколько ударов — и она выбежала на улицу, дрожащими руками завела машину и уехала. Дома она упала на пол и зарыдала, как ребёнок.
Сергей вернулся через несколько минут. Он не отрицал ничего. Только просил прощения, говорил, что ошибся, что любит семью, что Вика для него — всего лишь случайность. Юле было невыносимо больно. Вчера потеряла отца, сегодня — узнала о предательстве мужа и лучшей подруги. Казалось, она героиня шаблонной мелодрамы, которые любила её свекровь. А теперь — главная роль досталась ей.
Если бы не помощь Сергея с похоронами, если бы не её собственное эмоциональное истощение, возможно, она нашла бы силы уйти. Но в тот момент ей нужна была опора, и она поверила в его раскаяние. Его мать тоже умоляла простить, гневалась на сына, как никогда раньше. Сергей молчал, принимая всё, что ему было предназначено.
Обида осталась внутри, но Сергей старался загладить вину: подарками, вниманием, заботой. Для Дашеньки они сохранили видимость нормальной семьи.
Может быть, со временем Юля смогла бы разобраться с этими чувствами, но случилось страшное — в сильный дождь Сергей не справился с управлением, машина вылетела в кювет и перевернулась. Спасти его не удалось…
Как пережили те дни Юля, её дочь Даша и свекровь — невозможно передать словами. Это были будто чужие дни, прожитые сквозь плотный туман скорби. Каждый шаг давался с трудом, каждое мгновение было пропитано невыносимой тоской. Они молчали, плакали, пытались быть рядом друг с другом, чтобы не утонуть в горе.
Но на девятый день после похорон, во время поминок, в дом вошла Вика.
Юля встретила её у двери, не подпуская к гостиной, где собрались друзья и коллеги Сергея.
— Зачем ты пришла? — спросила она тихо, стараясь не повышать голос.
— Помянуть, — просто ответила Вика.
— Убирайся отсюда. Не желаю видеть тебя в этом доме, — прошептала Юля, сжав зубы.
— А я не могу помянуть отца своего ребёнка? — произнесла Вика, и её слова ударили как гром среди ясного неба.
— Что ты сказала?
— Я беременна. Серёжа знал об этом. Посмотри сама.
Она протянула телефон. На экране была их переписка. Сергей пишет, что между ними ничего не может быть, что он остаётся с семьёй и любит Юлю. Ниже — его молчание в ответ на её просьбы связаться. Затем фото теста с двумя полосками и сообщение: «Я беременна. Это твой ребёнок. Срок уже третий месяц».
Далее — обещания Вики, что других мужчин у неё не было, и уверения Сергея, что он будет помогать ребёнку, но семью не бросит.
— Вот так вот, подруга. Срок примерно на тот момент был такой, что зачатие пришлось на наш последний раз. Так что теперь у Дашки будет брат или сестра.
— Какая ты мне подруга? — Юля едва сдерживала ярость.
— Ну, а почему бы нам не помириться? Серёжи больше нет. Но у нас общие дети — пусть пока один, но будет двое. Зачем делить?
— Убирайся, — холодно бросила Юля.
Вика усмехнулась, направилась к двери, но вдруг остановилась и, почти шёпотом, добавила:
— Хотя знаешь… Есть что делить. Дом, машину, сбережения. Я знаю, у Серёжи была кругленькая сумма. Видела, когда он билеты покупал. Так что, дорогая, всё это положено делить на троих: тебе, Дашке и моему ребёнку. И если я успею оформить наследство до истечения срока, то получу свою долю. Ничего личного — всё по закону.
— Флаг в руки, — процедила Юля, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Позже Юля терзалась мыслью: а что, если Вика действительно сможет доказать своё право? Если суд признает ребёнка Сергеевым? Тогда ей придётся делить имущество. Она могла запросить ДНК-тест, представить переписку, где Сергей принимает отцовство…
Неужели эта женщина не только разрушила её семью, но ещё и собирается забрать часть наследства?
— Что будешь делать, если она подаст в суд? — вздохнула свекровь.
— Не знаю, мама…
— А я знаю. Я тоже наследник первой очереди, и пойду к нотариусу. Постараюсь, чтобы ей меньше досталось.
— Но ведь это ваш внук или внучка, мама.
— Если это правда. А я в это не верю, Юленька.
Юля удивлённо посмотрела на женщину.
— Почему?
— Помнишь, когда ты их застала… Я тогда пошла к Вике на работу. Хотела предупредить, чтобы держалась подальше от моего сына. И услышала, как она говорила с другим мужчиной. Он требовал, чтобы она вышла за него замуж, а она откладывала, говорила, что ей нужно время, что она «ещё не со всем разобралась». Так что, возможно, этот ребёнок не Сергеев.
Слова свекрови больно кольнули. Да, Вика всегда была свободной, легкомысленной, легко меняющей партнёров. Но если это не ребёнок Сергея, то зачем ей понадобилось всё это?
В Юле боролись страх и надежда. Оставалось ждать рождения малыша. Однако срок для принятия наследства подходил к концу, и Вика не могла оформить документы на нерождённого ребёнка. Поэтому в нотариальную контору пришли Юля и её свекровь, представляя интересы живых наследников: матери и дочери покойного.
Через две недели после родов Вика пришла в любимое кафе Юли. Та часто приходила сюда после работы, чтобы немного отвлечься. И сегодня она была здесь.
Вика подошла к столику, чтобы объявить: она будет отстаивать права своего сына. Но Юля смотрела на неё с холодным спокойствием — она знала, что у Вики ничего не выйдет.
За день до родов Вика прислала сообщение:
«Готовься, скоро родится сын Серёжи.»
Юля была на нервах. Совсем иначе чувствовала себя свекровь — она даже собиралась сходить в роддом.
— Хочу узнать, когда выписка. В конце концов, у меня внук родился. Может, похож на Серёжу?
— Вы действительно пойдёте?
— Конечно! Гляну на него, проверю.
Но Вика попросила не встречать её из роддома:
— Лучше вечером. Цветы и шары мне сейчас ни к чему. Принесите лучше памперсы, много их понадобится. Кроватку я ещё не успела купить.
Юля задумалась. Почему Вика не хочет, чтобы бабушка была на выписке? Что-то было не так. Её ноги сами понесли к родильному дому.
Она ждала больше часа. И вот, наконец, из дверей показались Вика и молодой мужчина, держащий на руках новорождённого. Они улыбались, обнимались, сели в украшенный синей лентой автомобиль с надписью: «Спасибо за сына».
— Ну что же… Суд так суд, — пробормотала Юля, чувствуя, как внутри всё утихает.
На первом судебном заседании Вика выступила как истец. Она пыталась доказать, что её ребёнок — сын Сергея. Предъявляла переписку, в которой он соглашался с этим. Юля не стала скрывать правду — да, у мужа была интрижка, да, он мог быть отцом. Но без ДНК-теста это всего лишь слова.
— Я хочу, чтобы Виктория сделала тест ДНК. За свой счёт, раз уж это в её интересах. Могу предоставить образцы от своей дочери — волосы, слюну, кровь. Что угодно.
Вика смотрела на неё с ненавистью, но Юля оставалась невозмутимой.
Ждать решения было страшно. Но повестки больше не было. Причина оказалась проста — тест ДНК не подтвердил родство.
— С одной стороны, я этому рада, — сказала свекровь. — А с другой… как-то грустно. После Сергея не осталось сына, продолжателя фамилии.
— Зато эта ложь и грязь от нас откатились. Теперь можно начать жить дальше.
Юля не знала, как забыть эти дни. Но у неё осталась Даша. Ради неё она готова справиться с любой бедой. А Вика — пусть жизнь сама разберётся с теми, кто пытается строить счастье на чужом горе.