Солнечный луч, пыльный и ленивый, безучастно скользил по подоконнику маленькой, но уютной квартиры, освещая крошечные пылинки, танцующие в воздухе словно звёздная пыль. Но этой космической красоты не замечала Ева. Она стояла посреди комнаты, сжимая в своей изящной, но сейчас удивительно сильной руке телефон так, будто это был не гаджет, а спасательный круг в бушующем океане её отчаяния. Её взгляд, обычно такой ясный и уверенный, был устремлён в никуда, насквозь пропитанный влажной пеленой назревающих слёз.
— Она ведь не узнает. Ты же понимаешь? Она без сознания, Артём. Она не почувствует твоего отсутствия, не подумает ничего плохого. А тебе… тебе ведь надо хоть немного расслабиться, отдохнуть, прийти в себя. Ты ей ничем сейчас не поможешь, ты сам на изломе, — голос её звучал настойчиво, почти умоляюще, но в нём слышались стальные нотки отчаяния. — Пожалуйста, просто приезжай. Хотя бы на час. Мне… мне очень нужно тебя видеть.
С того конца провода донёсся тяжёлый, прерывистый вздох, полный такой неподдельной муки, что у Евы сжалось сердце.
— Моя жена… моя жена в коме, Ева. Ты слышишь меня? Врачи… врачи в один голос твердят, что крайне важно разговаривать с ней, быть рядом, держать её за руку. Говорят, что где-то в глубине сознания она может это ощущать. Я не могу это игнорировать. Я не могу уйти отсюда. И я… я чувствую себя таким виноватым, ты не представляешь… — его слова шли медленно, будто через силу, каждое давалось ему огромным усилием воли. — Она тут, между жизнью и смертью, а я поеду к тебе? Нет. Нет, я не могу. Я не имею права.
Терпение Евы, и без того натянутое, как струна, лопнуло. Горечь, ревность и обида, копившиеся неделями, вырвались наружу в виде едкого, отравленного вопроса.
— А раньше? Раньше ты себя не чувствовал виноватым? — выкрикнула она, и её голос сорвался на высокой ноте, полной боли и упрёка. Не дожидаясь ответа, она с силой швырнула телефон на мягкий диван, где он бесшумно утонул в подушках.
Женщина забегала по комнате, её шаги были нервными, порывистыми, сбивчивыми. Она ловила ртом воздух, пытаясь унять дрожь в руках. Всё вокруг, всё её аккуратное, выстроенное жизнь, вдруг пошло наперекосяк, вышло из-под контроля, превратилось в хаос, центром которого была она сама — запутавшаяся, обманутая и безумно одинокая.
Он, Артём, с самой первой их встречи, за чашкой кофе в той самой кофейне с ароматом свежей выпечки, был честен. Ну, почти. Он показал ей свой паспорт, указал пальцем на штамп о браке и сказал прямым текстом: «Я женат. Но это формальность. Мы с женой уже давно живём отдельно, как чужие люди. Просто не развелись ещё из-за кучи юридических проволочек, сложностей с разделом имущества». Ева, тогда ещё холодная и расчётливая, лишь кивнула. Ей не нужны были серьёзные отношения, ей нужна была лёгкость, внимание, приятные эмоции. Она даже провела свои маленькие, наивные проверки: звонок среди ночи под предлогом страшного сна («Я уже сплю, всё хорошо, спи»); «случайная» встреча у его дома, когда он выходил один, с пакетом мусора; просьба встретиться спонтанно, прямо сейчас. Всё сошлось. И она позволила себе это — лёгкий, ни к чему не обязывающий роман с красивым, умным, но несвободным мужчиной. Она была абсолютно уверена, что не является разрушительницей чужого очага.
Но несколько дней назад всё рухнуло. Артём сообщил ей о внезапной краткосрочной командировке. Обрадованные внезапной свободой вечера, Ева и её подруги отправились в модный ресторан. И там, среди приглушённого света и звона бокалов, она увидела его. Своего Артёма. Он шёл, непринуждённо беседуя, под руку с улыбающейся, очень ухоженной женщиной. Первой мыслью Евы было — у него появилась ещё одна. Но взгляд сам собой скользнул вниз, на их руки. На его пальце, всегда свободном, теперь красовалось тонкое золотое обручальное кольцо. И точно такое же сияло на пальце той, незнакомки.
Весь вечер Ева, притворяясь веселой, украдкой наблюдала за счастливой парой. Подойти и устроить сцену? Нет, она панически боялась публичного унижения, боялась оказаться той самой «сумасшедшей любовницей».
На следующий день, едва проснувшись, она набрала его номер и выложила всё, что накопилось.
— Не хотел тебя расстраивать, — его голос звучал устало и виновато. — Да, командировки не было. Это… это была встреча с бывшей. Мы до сих пор не можем утрясти все юридические моменты, и мне пришлось её задобрить. Сводить в ресторан, показать своё хорошее отношение, убедить, что я ухожу от неё не к кому-то, а просто потому, что мы исчерпали себя. Только так мы смогли договориться. Мы уже на финишной прямой, поверь.
Вечером того же дня Артём приехал к уже почти оттаявшей Еве. Но его лицо было серьёзным, а с порога он огорошил её новой порцией лжи:
— Мне… кажется, мне придётся ненадолго вернуться к ней. Мы должны какое-то время пожить вместе, изображать счастливую семью. Тут всё очень сложно, связано с недвижимостью и нашим общим бизнесом. Скоро приедут её родители, и если они что-то заподозрят, я останусь у разбитого корыта, совершенно ни с чем. Я не могу этого допустить. Поэтому я и задабриваю Веронику. Мне нужно, чтобы она уговорила своих подписать все нужные бумаги.
Ева замерла на месте, будто её окатили ледяной водой. Вероника. Он назвал её имя. Не «бывшая», не «она». Вероника. Его жена — Вероника. И в этот миг в душе Евы что-то переломилось. Жгучая, all-consuming ревность сдавила её горло стальными тисками, а в солнечное сплетение воткнулся раскалённый железный прут. Это она, Вероника, была разлучницей! Она не хотела отпускать своего мужа, она цеплялась за него, используя деньги и связи!
Артём ушёл, пообещав решить все вопросы за неделю и попросив не беспокоить его. Ева не находила себе места. К её собственному удивлению, этот «лёгкий роман» внезапно стал означать для неё всё. Весь следующий день она просидела в телефоне, советуясь с подругами. Они сыпали советами — от безобидных до радикальных, отчаянных. И к утру план, страшный и решающий, был готов и даже частично приведён в действие.
И тогда пришло сообщение от Артёма. Короткое, как приговор.
«Вероника в больнице. Попала в аварию. Она в коме. Пока не могу писать и звонить. Как только появится возможность — наберу сам».
Мир Евы рухнул окончательно. Она снова схватила телефон, снова начала названивать подругам, не в силах сделать ничего другого, не в силах остаться наедине со своей чудовищной мыслью.
— Он ведёт себя так, словно… словно любит её! — рыдала Ева в трубку, сжимая её так, что пальцы белели. — Я даже не хочу произносить это слово! Мы только что говорили. Он сказал, что не сможет приехать. Сказал, что чувствует себя виноватым! Но она же в коме, как он может быть перед ней виноват? Как всё так повернулось? Я ведь вообще не планировала ничего серьёзного, я просто…
Голос в трубке звучал спокойно и рассудительно: — А ты уверена, что всё сделала правильно? Абсолютно уверена в каждом своём шаге?
— Да, конечно! Всё именно так, как мы и обговаривали… Ой, подожди, я перезвоню! — Ева прервала сама себя, увидев в окно знакомую машину, которая лихо парковалась у её подъезда. — Это он. Артём подъехал.
Она и представить себе не могла, каким он войдёт. Дверь распахнулась с такой силой, что ручка врезалась в стену, оставляя вмятину. На пороге стоял он — не тот уставший, подавленный человек, с которым она говорила по телефону, а разъярённый, почти невменяемый зверь. Его волосы были всклокочены, глаза горели холодным безумием. Он не дал ей и слова вымолвить, не говоря уже об объяснениях. Он схватил её за руку выше запястья и сжал с такой силой, что Ева вскрикнула от боли.
— Я всё знаю! — прошипел он, и его голос был низким, хриплым, полным ненависти. — Зачем ты это сделала? Как ты посмела? Как это чудовищное, это дьявольское… как эта идея вообще могла возникнуть в твоей голове?
— Что? Артём, что ты говоришь? Я ничего не понимаю… Отпусти, ты делаешь мне больно! — её голос дрожал, слёзы сами по себе катились по щекам.
— Вероника! Она приходила ко мне! И всё рассказала! Думаешь, после всего этого я останусь с тобой? — он с отвращением отшвырнул её руку, и Ева отлетела к стене, потирая покрасневшую, уже синеющую кожу.
— Вероника? Но она же… она в коме! Как она могла прийти? Что случилось? Я не понимаю абсолютно ничего! — всхлипывала Ева, чувствуя, как её охватывает паника.
— Хватит притворяться! Ты мне отвратительна! — он бросил ей в лицо слова, как ножи. — И как хорошо, что Вероника открыла мне на тебя глаза… Слушай и слушай внимательно. Ты сейчас же сделаешь всё, чтобы моя жена пришла в себя. Ты отменишь свою чёрную магию, свои проклятия, свои ритуалы! Я даю тебе время до завтрашнего вечера. Иначе… Поверь, тебе не нужен такой враг, как я! Поняла меня? Ты меня поняла?!
Не дожидаясь ответа, он развернулся и выбежал из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла. Ева осталась стоять одна посреди комнаты, в полной тишине, с ощущением, что сходит с ума.
ЧАСОМ РАНЕЕ
В больничной палате пахло антисептиком и тишиной. Тишиной, которая гудит в ушах и давит на виски. Артём сидел на неудобном пластиковом стуле у кровати, держа за неподвижную, прохладную руку свою жену, Веронику. Её лицо было бледным и удивительно спокойным, лишь мерный гул аппаратуры свидетельствовал о том, что жизнь в ней ещё теплится.
Он был смертельно уставшим. Хотел спать, есть, хотел принять душ и просто рухнуть на собственную кровать. Но чувство вины — тяжёлое, удушающее, как мокрое одеяло, — заставляло его сидеть здесь, безмолвно и безнадёжно.
Мысли его были далеко. Он вспоминал, как полгода назад сам проводил Веронику в её длительную, почти полугодовую командировку. Как тогда, на прощание, она грустно улыбнулась и сказала: «Скучайте по мне». Он тогда и не подозревал, как всё обернётся.
…Конечно, он лгал Еве. Лгал с самого начала. Ни о каком разводе, ни о каком «расставании» речи никогда не шло. Когда Вероника уехала, Артём, чтобы не томиться в одиночестве в большой квартире, просто снял на это время уютное жильё. Он честно сказал Еве, что женат, показал паспорт — это была его своеобразная страховка, мол, я предупредил, претензий не имею. Оба они тогда не искали ничего серьёзного.
Но что-то пошло не так. Чувства оказались глубже, сильнее. Он уже собирался во всём признаться жене по телефону, но потом решил дождаться её возвращения, чтобы поговорить с глазу на глаз.
И вот она вернулась. Радостная, красивая, соскучившаяся. Долгая разлука всколыхнула в нём старые, забытые чувства. Он снова запутался. А потом в том самом ресторане он увидел Еву. И заметил, что Вероника тоже её увидела и обратила внимание на их пристальный взгляд. Через пару дней жена сама завела разговор, и Артём, измученный внутренним разладом, во всём признался.
— Как её зовут? — спросила она тихо, и в голосе её дрожали слёзы. — Ну же, Артём, имя! Как зовут ту, ради которой ты готов разрушить всё, что у нас есть?
— Ева… — выдохнул он. — Её зовут Ева.
— И ты хочешь уйти? Окончательно? — она сидела, сложив руки на коленях, и смотрела куда-то в пол, а по её щекам катились беззвучные слёзы.
— Я не знаю… Да… Наверное, да, — бормотал он, сам не понимая, чего хочет на самом деле, продолжая врать Еве про «внезапно приехавших тестей» и «финишную прямую».
— Ладно… ладно, — Вероника вдруг поднялась на ноги, её голос срывался. — Я не могу сейчас это обсуждать. Мне нужно время подумать, понять, чего хочу я. Мне нужно air. Я поеду, прокачусь.
— Куда? В таком состоянии! — попытался удержать её Артём.
— Не трогай меня! — она крикнула с такой болью, что он отшатнулся, и выбежала из квартиры.
Он начал волноваться, когда она не брала трубку уже несколько часов. А потом раздался звонок. На экране светилась её улыбающаяся фотография, но голос в трубке принадлежал незнакомому мужчине.
— …Вам нужно приехать в больницу. Ваша жена попала в аварию. Врезалась в бетонный столб. С машиной не так плохо, странно… но с ней… Пока могу сказать, что кома. Врач всё объяснит подробнее…
Артём глубоко вздохнул, прерывая тяжёлые воспоминания, и посмотрел на неподвижное лицо жены. Он только что повесил трубку после разговора с Евой.
— Наверное, она права… Мне и правда надо отдохнуть, — прошептал он, поднимаясь с места. — Я ненадолго съезжу.
Он уже почти вышел из палаты, как вдруг чей-то голос, слабый, но абсолютно узнаваемый, окликнул его:
— Это она, Артём. Это сделала она. Наша разлучница.
Он в панике обернулся. Вероника лежала на кровати в том же самом состоянии, недвижимая. Но это был её голос! И тогда у кровати он увидел её. Точнее, её образ, её силуэт. Прозрачный, почти невесомый, сотканный из влажного больничного тумана и слабого света ночника.
— Я ехала обратно… думала… и вдруг перед глазами возникло её лицо. Та самая женщина из ресторана. Она смотрела на меня и выкрикивала проклятия. Она кричала, что я никогда не смогу удержать тебя, что мои объятия слабы, а её — стальные. Она кричала, что сама заточит меня в тиски беспамятства и не отпустит никогда… Мне стало дурно, голова закружилась, в глазах потемнело… Я успела затормозить, поэтому не разбилась насмерть. Со мной всё было в порядке, Артём! Это она… она силой своей ненависти, каким-то чёрным ритуалом толкнула меня в эту бездну. Я продолжаю падать и не могу выбраться. Я всё чувствую, я всё слышу, я дышу… но я не могу пошевелиться, не могу подать знак… Это её колдовство…
— Что? — Артём подошёл ближе, пытаясь дотронуться до призрачного образа, но его пальцы встретили лишь пустоту и холод. — Это… правда?
— Да. Она думает, что всё дело во мне. Что это я не отпускаю тебя. И поэтому она совершила это. Она связала меня по рукам и ногам незримыми путами. Пожалуйста… заставь её остановиться. Попроси её… или заставь… отпустить меня…
Не успел Артём что-либо ответить, как образ растаял, словно его и не было. По его спине пробежали ледяные мурашки. Безумие? Галлюцинация от усталости? Но голос был таким реальным! И ненависть, чистая и ярая, вспыхнула в нём к Еве, к этой женщине, которая оказалась не просто «лёгким увлечением», а настоящей ведьмой, способной на такое. Не думая больше ни о чём, он выбежал из палаты, с одной-единственной мыслью — найти Еву и заставить её всё исправить.
ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ
Уютная гостиная в стиле лофт была залита мягким вечерним светом. Две женщины сидели на удобном диване, попивая ароматный травяной чай из изящных фарфоровых чашек.
— Ой, подруга, ну ты и рисковая! — восторженно качала головой одна из них, подруга Вероники. — Я бы никогда не отважилась на такое! Ладно, не томи, рассказывай всё в мельчайших подробностях! Хочу знать каждую деталь твоего гениального, хоть и безумного плана!
Вероника, уютно устроившись в кресле, лишь загадочно улыбнулась. Она выглядела прекрасно — отдохнувшей и абсолютно счастливой.
— А что там рассказывать? — она сделала небольшой глоток чая. — Мне никакая разлучница не была страшна. Я всех этих восторженных девочек, снующих вокруг чужого мужа, вижу насквозь. Так же, как и своего благоверного.
Ты сама прекрасно знаешь, что найти сегодня нормального, а уж тем более верного мужчину — это из разряда фантастики. Даже если ты хорошо выглядишь, умна и успешна. Вот достался мне Артём. Со всеми его плюсами и минусами. Раз уж достался — он мой. Ну, подумаешь, интрижки на стороне. Я и сама не без греха, честно говоря. Но свою семью, свой уют, свой статус — я никому не отдам.
Ещё когда я была в командировке, я почувствовала, что что-то не так. И решила проверить его. Обратилась к одной женщине… ну, ты знаешь, к той, у которой я часто спрашиваю совета.
«Появилась на горизонте серьёзная разлучница, — сказала она мне. — Опасная. Чувства ещё только зарождаются, но искренние. Всё может закончиться очень плохо, вплоть до развода».
Она предлагала мне и привороты, и отвороты, и даже навести порчу… Но магия — это такая ненадёжная и грязная история. А знаешь, что действует безотказно? Чувство вины. Жалость. Стыд. Я решила сыграть на этом.
Я сделала так, что мой муж будет жалеть меня до слёз. Будет чувствовать себя виноватым за то, что его признание в измене довело меня до больничной койки. Будет испытывать жгучий стыд и ярость от того, что его новая пассия оказалась ведьмой, которая чуть не убила его законную жену, наслав на неё проклятие.
Та женщина сделала для меня специальное зелье. Оно погружало в состояние, очень похожее на кому, но она могла его контролировать. Поэтому я «пробыла в коме» всего неделю. Это было очень странное ощущение… Я всё слышала, всё чувствовала, всё понимала, но не могла пошевелить ни единым мускулом. Но когда мне нужно было что-то сказать, мой дух, мой фантом обретал силу. Именно так я и явилась Артёму. И наговорила на ту дурочку Еву, насочиняла про чёрные ритуалы и колдовство… А она-то, глупенькая, даже предположить такого не могла! Максимум, на что она была способна — это посоветоваться с подружками и написать себе какой-нибудь наивный сценарий, как вернуть мужчину.
Но я всегда на пять шагов впереди. Теперь он у меня на крючке. Надолго. Конечно, разные Евы будут появляться и впредь, это неизбежно. Они даже полезны — держат в тонусе, не дают расслабиться. Но я уверена, что всегда смогу это контролировать. Всегда смогу его разлучить с любой другой.
— Ой, Вероника… — подруга смотрела на неё с восхищённым ужасом. — Ты всё-таки немного сумасшедшая. Узнала о другой, с помощью какой-то магии инсценировала кому, одним разговором-видением навсегда отвернула от неё мужа и удержала его возле себя. Это же гениально и безумно одновременно!
— Я не сумасшедшая, дорогая, — Вероника поставила чашку на стол с тихим, изящным звоном. — Я просто умная. И я всегда смогу разлучить моего мужа с любой другой женщиной. Всегда.