Анастасия вышла из такси, придерживая рукой коробку с тортом. Октябрьский ветер трепал полы её пальто, сухие листья шуршали под ногами. Букет из хризантем и альстромерий был куплен в проверенном магазине у дома — не самый дорогой, но и не дешёвый. Торт заказывала в той же кондитерской, где брала всегда: медовик с орехами, любимый десерт свекрови.
День рождения Раисы Степановны отмечали в её двухкомнатной квартире на окраине города. Анастасия поднялась на третий этаж, остановилась у знакомой двери и набрала воздуха в лёгкие. Внутри уже слышались голоса, смех, звон посуды. Сергей должен был приехать раньше, помочь матери накрыть на стол.
Дверь открыла сама именинница.
— Настенька! Заходи, заходи, — Раиса Степановна отступила в сторону, пропуская невестку. — Ой, какая красота! Спасибо, доченька.
Анастасия протянула букет и коробку с тортом, сняла туфли и прошла в прихожую. Из комнаты доносился гул голосов — гости уже собрались. Раиса Степановна унесла торт на кухню, а Анастасия повесила пальто и направилась в зал.
За столом сидело человек десять. Сергей разговаривал с дядей Виктором, двоюродные братья что-то обсуждали, уткнувшись в телефоны. У окна расположилась Кира — сестра мужа. Высокая, с короткой стрижкой и острым подбородком. Увидев Анастасию, Кира выгнула бровь и отпила из бокала.
— А вот и наша скромница пожаловала, — протянула Кира, не вставая с места.
Анастасия кивнула в ответ и села рядом с Сергеем. Муж коротко обнял её за плечи и вернулся к разговору с дядей.
— Настя, ты как добралась? — спросила тётя Людмила, сестра Раисы Степановны.
— На такси. Пробок не было, быстро доехала.
— Ну и хорошо. А то осень, темнеет рано…
Раиса Степановна вернулась из кухни с подносом закусок. Гости зааплодировали, поздравления посыпались одно за другим. Именинница улыбалась, принимала пожелания, благодарила. Стол был накрыт щедро: салаты, нарезки, горячее, домашние заготовки. Анастасия знала, что свекровь готовилась несколько дней.
— Мам, садись уже, всё готово, — Сергей подвинул стул.
Раиса Степановна опустилась на место во главе стола. Дядя Виктор разлил по рюмкам, все подняли бокалы. Произнесли тост за именинницу, выпили, заговорили громче. Атмосфера была оживлённой, но Анастасия не могла расслабиться. Кира сидела напротив и время от времени бросала в её сторону взгляды.
— Настя, а где ты торт брала? — вдруг спросила Кира, откинувшись на спинку стула.
— В кондитерской на Первомайской. Там всегда свежая выпечка.
— А, ну да. Там недорого. Понятно.
Анастасия сжала ладони под столом. Кира произнесла это так, будто речь шла о чём-то постыдном. Тётя Людмила нахмурилась, но промолчала. Дядя Виктор продолжал рассказывать какую-то историю про рыбалку, и большинство гостей его слушали.
— Кирочка, а ты что принесла? — спросила Раиса Степановна, явно пытаясь сгладить неловкость.
— Я заказала торт в «Премиум-кондитер». Французский крем, бельгийский шоколад. Мама, ты же любишь качественные десерты, правда?
Раиса Степановна кивнула, но в её глазах мелькнула тревога. Анастасия опустила взгляд в тарелку. Кира продолжала:
— Вообще, на таких событиях нужно не экономить. День рождения же раз в году. Непонятно, зачем брать что попало.
Сергей дёрнул плечом, но ничего не сказал. Анастасия ждала, что муж вступится, но тот лишь потянулся за салатом. Тётя Людмила кашлянула:
— Кира, Настя всегда приносит хорошие торты. И вообще, главное — внимание.
— Конечно-конечно, — Кира улыбнулась, но в этой улыбке не было тепла. — Я просто говорю, как есть.
Анастасия взяла вилку и принялась ковырять салат. Аппетит пропал. Кира всегда вела себя так — с первой встречи, ещё на свадьбе. Тогда золовка заявила, что платье невесты «слишком простое для такого случая». Потом была критика причёски, выбора ресторана, меню. Сергей отмахивался: «Не обращай внимания, у неё характер такой». Раиса Степановна тоже предпочитала делать вид, будто ничего не происходит.
Гости продолжали есть, разговаривать, смеяться. Кира встала, прошла на кухню и вернулась со стаканом колы. Льда в стакане не было, напиток был комнатной температуры — Анастасия заметила, что бутылка стояла на столе, а не в холодильнике.
Кира медленно обошла стол, остановилась рядом с Анастасией и склонилась к ней:
— Знаешь, Настя, я тут подумала… Тебе вообще здесь не место.
Анастасия подняла голову. Кира смотрела на неё сверху вниз, в её глазах плясали огоньки злорадства. Прежде чем Анастасия успела что-то ответить, Кира опрокинула стакан — кола вылилась прямо на колени, пропитала ткань брюк, потекла на пол.
— Тебе здесь не место, коза! — голос Киры прозвучал громко, почти торжествующе.
Анастасия вскочила. Холодная жидкость растеклась по ногам, брюки прилипли к коже. В комнате воцарилась тишина. Кто-то ахнул. Дядя Виктор застыл с вилкой на полпути ко рту. Тётя Людмила прикрыла рот ладонью. Раиса Степановна побледнела.
Анастасия стояла посреди комнаты, капли колы стекали с её одежды на пол. Кира отступила на шаг, но не выглядела виноватой. Наоборот — на её лице застыла насмешливая улыбка.
— Кира! — воскликнула Раиса Степановна. — Что ты делаешь?!
— Мам, да это случайность, — Кира пожала плечами. — Не хотела. Просто поскользнулась.
Анастасия перевела взгляд на Сергея. Муж сидел на месте, смотрел в тарелку и молчал. Молчал. Не встал, не возмутился, не потребовал объяснений. Просто сидел.
— Серёжа… — тихо произнесла Анастасия.
Сергей поднял глаза, но ничего не сказал. Лицо его было непроницаемым, словно вырезанным из камня. Он взял салфетку, вытер пальцы и снова уставился в тарелку.
Тётя Людмила вскочила:
— Настенька, пойдём, я тебя вытру. Кира, это безобразие!
— Да ладно, тётя, — Кира отмахнулась. — Постирает и всё. Не трагедия же.
Анастасия развернулась и пошла к выходу. Тётя Людмила поспешила за ней, но Анастасия остановила её жестом:
— Спасибо, Людмила Петровна. Я сама.
Раиса Степановна суетилась на кухне, принесла полотенце. Анастасия взяла его, промокнула ноги, но толку было мало — брюки насквозь промокли. Запах сладкой колы въелся в ткань.
— Настенька, прости, пожалуйста, — Раиса Степановна говорила тихо, виноватым тоном. — Кира иногда бывает… резкой. Не знаю, что на неё нашло.
— Раиса Степановна, всё в порядке. Я пойду домой переодеться.
— Может, останешься? Торт ещё не резали, у меня есть запасная одежда…
— Спасибо, но я поеду. Извините.
Анастасия вернулась в прихожую, натянула пальто поверх мокрых брюк и вышла из квартиры. За спиной слышались приглушённые голоса, но никто не последовал за ней. Даже Сергей. Дверь закрылась, и Анастасия осталась одна на лестничной площадке.
Спустилась вниз, вышла на улицу. Ветер ударил в лицо, листья кружились в воздухе. Анастасия достала телефон и вызвала такси. Руки дрожали — не от холода, а от унижения, которое застряло комом где-то внутри.
Машина приехала через пять минут. Анастасия села на заднее сиденье и закрыла глаза. Водитель что-то спросил, но она не расслышала и просто назвала адрес. Всю дорогу молчала, смотрела в окно на проплывающие мимо дома, фонари, пустые детские площадки.
Дома Анастасия сняла промокшие брюки, бросила их в стиральную машину и пошла в душ. Горячая вода смывала запах колы, но не смывала память о том, что произошло. Кира вылила на неё напиток. При всех. Назвала козой. И Сергей промолчал. Просто сидел и молчал, как будто его это не касалось. Как будто Анастасия — не его жена, а случайная гостья, на которую можно не обращать внимания.
Вытершись, Анастасия надела домашнюю одежду и легла на диван. Телефон лежал рядом — ни одного звонка, ни одного сообщения. Сергей не позвонил, не написал, не спросил, как она добралась. Тётя Людмила прислала короткое: «Настя, прости за Киру. Это ужасно. Как ты?» Анастасия ответила: «Всё хорошо, спасибо». Писать больше не хотелось.
Часа через два хлопнула входная дверь. Сергей вошёл в квартиру, снял куртку, прошёл на кухню. Анастасия слышала, как муж открыл холодильник, налил себе воды. Потом Сергей зашёл в комнату и остановился у дивана.
— Ты чего сбежала? — спросил муж спокойным тоном, будто речь шла о чём-то незначительном.
Анастасия подняла голову и посмотрела на Сергея. Лицо его было усталым, но не виноватым.
— Серьёзно? — только и смогла выдавить Анастасия.
— Ну да. Мама расстроилась. Торт твой даже не попробовали.
— Твоя сестра вылила на меня колу. При всех. Назвала козой. А ты сидел и молчал.
Сергей вздохнул и сел на край дивана:
— Настя, ну это же Кира. Ты знаешь, какая она. Не надо было так остро реагировать. Просто вытерлась бы и всё.
Анастасия села. Внутри всё кипело, но голос оставался ровным:
— Остро реагировать? Твоя сестра унизила меня. И ты ничего не сказал.
— Да что я должен был сказать? Она же не специально.
— Специально, Серёжа. Ты прекрасно видел.
Сергей потёр лицо ладонями:
— Слушай, я не хочу ссориться с сестрой из-за какой-то мелочи. Мама и так вся на нервах была. Ты могла просто промолчать, не раздувать скандал.
Анастасия смотрела на мужа и не узнавала его. Тот Сергей, за которого выходила замуж четыре года назад, был другим. Или она просто не замечала, каким он был на самом деле?
— Серёжа, ты мой муж. Ты должен был меня защитить.
— Я не обязан бросаться на сестру из-за стакана колы, — отрезал Сергей. — Ты преувеличиваешь.
Анастасия легла обратно на диван и отвернулась к стене. Сергей постоял ещё немного, потом ушёл на кухню. Анастасия слышала, как он греет ужин, включает телевизор. Жизнь продолжалась, как будто ничего не случилось.
Но для Анастасии что-то изменилось. Внутри поселилось тяжёлое, холодное чувство — не злость, не обида, а что-то ещё. Разочарование. Опустошённость. Понимание, что человек, который должен быть на её стороне, встал на сторону другого. И сделал это без колебаний.
Анастасия закрыла глаза и попыталась заснуть. Но сон не шёл. В голове прокручивались события вечера: взгляд Киры, холод колы на коже, молчание Сергея. И один вопрос, который не давал покоя: что делать дальше?
Утро встретило серым небом и мелким дождём. Анастасия проснулась раньше мужа, встала с дивана и прошла на кухню. Сергей спал в спальне — вчера они так и не обменялись ни словом после разговора. Анастасия поставила чайник, достала кружку и села у окна. Капли дождя стекали по стеклу, за окном шумели машины.
Телефон завибрировал. Сообщение от тёти Людмилы: «Настенька, как ты? Вчера было ужасно. Кира совсем распоясалась. Раиса Степановна всю ночь переживала».
Анастасия убрала телефон в карман. Отвечать не хотелось. Тётя Людмила была хорошим человеком, но сейчас любые слова поддержки казались пустыми. Вчера, когда это случилось, никто не встал. Никто не сказал Кире остановиться. Все сидели и смотрели, как Анастасию унижают.
Сергей вышел из спальни около девяти. Волосы растрёпаны, лицо помятое. Налил себе кофе, сел напротив и несколько минут молчал. Потом кашлянул:
— Настя, давай забудем про вчерашнее. Кира просто перебрала. Бывает.
Анастасия подняла взгляд. Муж смотрел в свою кружку, избегая встречаться с ней глазами.
— Перебрала? — переспросила Анастасия. — Она вылила на меня напиток и обозвала козой. Перед всеми твоими родственниками.
— Ну да, это было неприятно, — Сергей пожал плечами. — Но не надо раздувать. Она извинится, если ты хочешь.
— Я не хочу её извинений.
— Тогда чего ты хочешь?
Анастасия встала, подошла к раковине и вылила недопитый чай. Руки дрожали — не от злости, а от того холодного осознания, которое пришло ночью. Сергей не собирался ничего менять. Для него это был пустяк. Инцидент, который можно замять и забыть.
— Я хочу, чтобы ты защищал меня, — сказала Анастасия, не оборачиваясь. — Но ты этого не сделал. И не сделаешь.
— Да что ты несёшь? Я же с тобой, разве нет?
Анастасия обернулась. Сергей сидел за столом с кружкой в руках, лицо его выражало недоумение, но не раскаяние.
— Ты сидел молча, пока твоя сестра меня оскорбляла. Это не защита, Серёжа. Это предательство.
— Слушай, ты драматизируешь, — Сергей поставил кружку на стол. — Я не собираюсь ругаться с родней из-за какой-то глупости.
— Глупости? — голос Анастасии стал громче. — Для тебя это глупость?
— Да! — Сергей тоже повысил голос. — Кира иногда резкая, ну и что? Все её знают такой. Надо просто не обращать внимания.
Анастасия стояла посреди кухни и смотрела на мужа. Четыре года назад казалось, что Сергей — человек, на которого можно положиться. Спокойный, надёжный. Но сейчас перед ней сидел мужчина, который ставил комфорт родственников выше достоинства жены. И даже не видел в этом проблемы.
— Серёжа, я больше не могу так, — тихо сказала Анастасия. — Не могу.
— Не можешь что?
— Жить с человеком, который меня не уважает.
Сергей застыл с кружкой в руке. Несколько секунд молчал, потом усмехнулся:
— То есть ты сейчас о чём? О разводе?
— Да.
Муж рассмеялся — коротко, нервно.
— Настя, ты это серьёзно? Из-за одного случая?
— Не из-за одного. Из-за того, что ты промолчал. Из-за того, что ты и сейчас не видишь проблемы.
Сергей встал, подошёл ближе:
— Слушай, давай остынем. Ты сейчас на эмоциях. Поговорим вечером, ладно?
— Нет, — Анастасия отступила на шаг. — Я не на эмоциях. Я всё поняла. Вчера, когда ты сидел и молчал, я поняла, что ты не на моей стороне. И никогда не будешь.
— Господи, какая драма, — Сергей махнул рукой. — Хорошо, если тебе так важно, я поговорю с Кирой. Скажу, чтобы больше так не делала. Устроит?
— Нет, — ответила Анастасия. — Ты должен был это сделать вчера. Без моих просьб.
Сергей посмотрел на жену долгим взглядом, потом развернулся и ушёл в спальню. Хлопнула дверь. Анастасия осталась на кухне одна.
Остаток дня прошёл в тишине. Сергей ушёл к другу, написав короткое сообщение: «Дай тебе время подумать». Анастасия сидела дома, смотрела в окно и думала. Думала о том, как складывалась их жизнь эти четыре года. Кира всегда была рядом — на праздниках, в выходные, даже в отпуск они ездили вместе. И всегда золовка находила повод для язвительного комментария. Сергей отмахивался: «Не бери в голову, у неё такой юмор».
Раиса Степановна тоже не вмешивалась. Предпочитала делать вид, будто не замечает. А Анастасия терпела. Терпела, потому что любила мужа. Потому что надеялась, что со временем всё наладится. Но вчерашний вечер показал: ничего не наладится. Сергей выбрал сторону. И это не её сторона.
К вечеру Анастасия достала из шкафа папку с документами. Свидетельство о браке, паспорт, документы на квартиру — эта квартира была куплена до брака, на деньги, которые Анастасия копила несколько лет. Сергей въехал после свадьбы, но недвижимость оставалась её собственностью. Делить было нечего. Детей не было. Совместных кредитов тоже.
Анастасия разложила бумаги на столе и села рядом. Завтра с утра поедет в ЗАГС. Подаст заявление. Развод займёт месяц — срок, который даётся на примирение. Но примиряться Анастасия не собиралась.
Сергей вернулся поздно, около одиннадцати вечера. Зашёл в комнату, увидел разложенные документы и остановился.
— Ты чего это? — спросил муж.
— Завтра подам на развод, — спокойно ответила Анастасия.
Сергей сел на диван, провёл рукой по лицу:
— Настя, ты серьёзно из-за этого?
— Из-за того, что ты меня не защитил. Из-за того, что позволил сестре унижать меня публично. Из-за того, что и сейчас не понимаешь, в чём проблема.
— Господи, ну ладно, виноват. Извини. Я дурак, промолчал. Больше не буду. Довольна?
Анастасия покачала головой:
— Дело не в извинениях. Дело в том, что для тебя это мелочь. А для меня — нет.
— Ну а что ты хочешь? Чтобы я с сестрой поругался? С матерью? Из-за стакана колы?
— Хочу, чтобы ты был на моей стороне. Всегда. Но ты не можешь. Или не хочешь. В любом случае это конец.
Сергей встал, прошёлся по комнате:
— Настя, мы четыре года вместе. Неужели всё это ничего не значит?
— Значит. Значило. Но вчера всё изменилось.
Муж остановился у окна, смотрел на улицу. Молчал минуту, две. Потом повернулся:
— Ладно. Если ты так решила, не буду тебя удерживать.
Анастасия не ожидала такого ответа. Думала, что Сергей будет уговаривать, спорить. Но муж просто пожал плечами, как будто речь шла о чём-то незначительном.
— Хорошо, — сказала Анастасия. — Завтра подам заявление. Через месяц развод. Квартира моя, так что тебе нужно будет съехать.
— Понял, — Сергей кивнул. — Найду что-нибудь. Не проблема.
Он ушёл в спальню. Анастасия осталась в комнате одна. Внутри было пусто — ни боли, ни облегчения. Просто пустота. Понимание, что четыре года жизни закончились. И закончились из-за того, что муж не смог встать на защиту жены в нужный момент.
Утром Анастасия поехала в ЗАГС. Подала заявление на развод. Сотрудница за окошком посмотрела на документы, задала несколько вопросов и назначила дату — через месяц, в середине ноября. Анастасия расписалась, взяла копию заявления и вышла на улицу. Шёл дождь. Холодный, осенний.
Вечером Сергей начал собирать вещи. Молча складывал одежду в сумки, выносил коробки. Анастасия сидела на кухне и не вмешивалась. К концу недели муж съехал к другу. Квартира опустела.
Раиса Степановна звонила несколько раз. Анастасия не брала трубку. Потом пришло сообщение: «Настенька, прости за всё. Кира не хотела тебя обидеть. Может, ты передумаешь?» Анастасия не ответила. Тётя Людмила написала: «Поддерживаю твоё решение. Ты молодец». Это сообщение Анастасия сохранила.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Анастасия ходила на работу, встречалась с подругами, убиралась дома. Жизнь продолжалась. Сергей не звонил. Кира тоже. Только Раиса Степановна изредка писала короткие сообщения, но Анастасия не отвечала. Не хотела объясняться, оправдываться или слушать уговоры.
В середине ноября, в назначенный день, Анастасия приехала в ЗАГС. Сергей уже стоял у входа. Поздоровались кивком, прошли внутрь. Процедура заняла десять минут. Расписались, получили свидетельства о разводе. Всё.
— Ну вот и всё, — сказал Сергей, когда они вышли на улицу.
— Да, — ответила Анастасия.
— Не передумала?
— Нет.
Сергей кивнул и развернулся. Пошёл к своей машине. Анастасия смотрела ему вслед и не испытывала ни сожаления, ни грусти. Только облегчение. Она сделала правильный выбор. Выбрала себя. Своё достоинство. Свою жизнь.
Вечером дома Анастасия заварила чай, села у окна и посмотрела на город. Огни фонарей, машины, люди. Жизнь шла своим чередом. И теперь в этой жизни не было места человеку, который не смог защитить её в нужный момент. Не было места золовке, которая считала возможным унижать. Не было места свекрови, которая предпочитала закрывать глаза на проблемы.
Анастасия выдохнула и улыбнулась. Впереди была новая жизнь. Без унижений, без молчаливого согласия на неуважение. Просто жизнь. Её собственная. И это было лучшее, что могло произойти.