Артем застыл у зеркала в прихожей, поправляя воротник рубашки третий раз за минуту. Его пальцы, обычно такие уверенные и ловкие на клавиатуре, сейчас казались неуклюжими и непослушными. Он ловил свое отражение, словно пытаясь найти в нем того самого человека, которым должен был быть сегодня.
Я наблюдала за ним из-за угла, прислонившись к дверному косяку и стараясь дышать как можно тише. Обычно мой муж держался с такой непоколебимой уверенностью, словно был рожден с чертежом собственной жизни в руках. Он был тем самым айтишником с очень хорошей зарплатой, человеком, который мог позволить себе просторную квартиру в самом центре города и отпуск в солнечной Грузии дважды в год, не задумываясь о тратах. Его мир был выстроен на логике, коде и четких, понятных ему алгоритмах.
Но сегодня все эти алгоритмы дали сбой. Сегодня он нервничал, как самый обыкновенный школьник перед самым важным экзаменом в своей жизни. От этого зрелища у меня внутри все сжималось в тугой, тревожный узел.
— София, ты уже готова? — крикнул он, хотя прекрасно видел мое отражение в зеркале, наши взгляды встретились на секунду в холодной стеклянной поверхности.
— Почти, — ответила я, натягивая свой самый любимый кардиан, тот самый, что был таким мягким и уютным. — Расскажи мне еще раз про Алису. Про свою сестру.
Артем медленно повернулся ко мне, и я не могла не заметить, как у него дернулся уголок рта. Этот едва уловимый тик появлялся у него всегда, когда он что-то старательно скрывал или, что бывало чаще, безбожно приукрашивал. Это была его маленькая, но очень красноречивая слабость.
— Ну что тут можно рассказывать… Она старше меня на целых пять лет, замуж вышла за гражданина Турции почти восемь лет назад. С тех пор живет в Стамбуле, детей у них нет. Она очень успешная, совершенно самостоятельная женщина, — супруг сделал небольшую паузу, словно подбирая нужные слова, и потом добавил: — Просто она… ты поймешь, когда познакомишься, она просто привыкла к определенному, очень высокому уровню жизни. После переезда в Турцию в ее характере появилась некоторая… гм… доля высокомерия.
Я не удержалась и тихо усмехнулась.
За год нашего брака я научилась читать Артема как самую интересную и увлекательную книгу, которую знала наизусть. Его «определенный уровень» на самом деле означал, что его сестра Алиса была очень богата и обожала постоянно напоминать об этом окружающим. Его «некоторая доля высокомерия» — что она смотрела на всех с высоты своего положения, словно с вершины самой высокой горы. А судя по тому, как мой обычно спокойный муж мнет в руках край своего пиджака, его сестрица была еще та штучка, с характером.
— И она за все это время ни разу не поинтересовалась, чем же именно я занимаюсь? — спросила я с максимально невинным выражением лица.
— Интересовалась, конечно, как же без этого. Я просто говорил ей, что ты… э… ну, что ты работаешь в обычном офисе. В общем, она думает, что ты что-то вроде секретарши или помощницы, ничего такого особенного.
Вот оно, дошло до меня наконец. Артем не просто скромничал, как это иногда бывало. Он банально, по-детски стеснялся признаться своей сестре, что женился на женщине, которая стабильно зарабатывает значительно больше его самого.
Моя реальная должность директора по стратегическому развитию в крупной и известной IT-компании и моя зарплата, которая составляла триста пятьдесят тысяч рублей, каким-то непостижимым образом в его рассказах для сестры превратились в простое и ничем не примечательное «работаешь в офисе».
Я почувствовала, как внутри у меня все начинает закипать, но с огромным усилием воли сдержалась. Сейчас было не время устраивать серьезные разборки. К тому же, вся эта ситуация в какой-то момент начала казаться мне до абсурда смешной. Взрослый, состоявшийся мужчина, умный и талантливый, боится признать собственной сестре, что его жена успешнее его в профессиональном плане. И что теперь? Мне нужно будет все выходные изображать из себя забитую серую мышку, которая только и умеет, что подавать кофе своему начальству?
— София, ты ведь не против? — Артем смотрел на меня широко раскрытыми, по-настоящему умоляющими глазами. — Ну, понимаешь, я просто не хочу лишних вопросов и ненужных разговоров. Алиса приехала всего на три коротких дня, мы просто встретимся, спокойно поболтаем, и все на этом закончится.
— Три дня? — переспросила я, чтобы выиграть немного времени. — А где именно она остановилась?
— У нашей мамы. Но сегодня мама уехала на дачу, поэтому Алиса пригласила нас к себе на ужин. Она готовит какое-то свое фирменное турецкое блюдо, очень хочет нас им угостить.
Именно в этот момент у меня в голове начал созревать один безумный, глупый, но чертовски заманчивый план.
А почему бы действительно не сыграть роль? Но не простую и скучную роль серенькой секретарши, а что-то более… колоритное и запоминающееся. Пусть его высокомерная сестрица получит именно то, чего так явно ожидает — незабываемую встречу с «неподходящей» женой своего брата.
— Хорошо, — сказала я, уже направляясь в сторону спальни. — Я сейчас быстро переоденусь во что-то более подходящее.
Артем облегченно выдохнул, даже не подозревая, во что он на самом деле ввязался и какой спектакль его ждет впереди.
— София, ты что, это серьезно? — Артем смотрел на меня так, словно я за полчаса превратилась в инопланетянку, только что сошедшую с летающей тарелки. — Зачем так… так радикально выглядеть?
— А что, разве не нравится? — я специально сделала свой голос чуть более высоким и неуверенным, добавила в него легкую, едва уловимую дрожь. — Ты же сам сказал, что она привыкла к определенному, очень высокому уровню. Вот пусть теперь сама оценит, какой именно уровень ты себе позволил.
Мой муж открыл рот, чтобы что-то сказать, несколько раз попытался начать фразу, но в итоге передумал и просто развел руками. В его глазах читалось самое настоящее смятение. С одной стороны, он прекрасно понимал, что именно он сам довел всю эту ситуацию до полного абсурда, с другой стороны — отступать назад или что-то менять было уже поздно.
По дороге к дому моей свекрови, где временно обосновалась его сестра Алиса, я мысленно продумывала каждую мелкую деталь своей роли. Решила, что буду говорить с легким, почти незаметным провинциальным акцентом. Благо, родом я действительно была из небольшого, ничем не примечательного городка. Добавлю в свои манеры немного нарочитой вульгарности, буду громко и искренне восхищаться абсолютно всем подряд. И самое главное, продемонстрирую полное, абсолютное невежество в тех самых вопросах, где его сестрица наверняка захочет блеснуть своей эрудицией и широким кругозором.
— Слушай, — сказал Артем, когда мы уже подъезжали к нужному дому, — может, все-таки не стоит так переигрывать? Алиса на самом деле не такая уж и страшная, просто она… ну, очень специфическая.
— Специфическая — это как именно? — поинтересовалась я, поправляя свой небрежный хвост.
— Ну, она свято верит, что может разбираться в людях буквально с первого взгляда. И она просто обожает… направлять всех вокруг. Давать советы, причем самые разные. Особенно это касается того, как, по ее мнению, нужно жить правильно.
Отлично! Значит, мне предстоит встреча с самой настоящей местной гуру, которая возомнила себя экспертом по всем чужим судьбам и жизням.
Тем интереснее будет выглядеть наша встреча…
Мы поднялись на четвертый этаж. Артем нажал на кнопку звонка, и уже через несколько мгновений дверь перед нами распахнулась.
Алиса оказалась именно такой, какой я ее себе и представляла.
Высокая, стройная, подтянутая, с безупречно уложенными волосами и с маникюром, который явно стоил очень больших денег. На ней было элегантное платье, которое стоило не меньше моей месячной зарплаты: я узнала модель от одного известного турецкого дизайнера, видела его недавно в социальной сети у своей знакомой.
Но главное было не в ее дорогой одежде, а в выражении ее лица. Алиса окинула меня одним быстрым, но очень оценивающим взглядом сверху донизу. Я ясно увидела, как в ее глазах мелькнуло что-то среднее между легким разочарованием и злорадным удовлетворением.
— Артемка! — воскликнула она, тепло обнимая брата. — Наконец-то ты приехал! А это, должно быть, твоя София?
Она протянула мне свою руку так, словно оказывала мне огромную честь. Я пожала ее, специально чуть сильнее, чем это было необходимо, и широко, по-деревенски улыбнулась:
— Ой, как же мне приятно с вами познакомиться! Артем так много про вас рассказывал! Вы такая красивая, прямо как настоящая модель с обложки журнала!
Алиса милостиво, снисходительно улыбнулась в ответ:
— Спасибо, дорогая. Проходите, проходите, не стесняйтесь. Только, пожалуйста, снимите обувь. Я только вчера делала здесь генеральную ужинку, не хотелось бы снова пылесосить.
Преображение когда-то знакомой мне квартиры поразило до глубины души. Дело было не в размерах, а в огромном количестве дорогих безделушек, которыми было заставлено буквально каждое свободное место.
Турецкие ковры ручной работы, изящные вазы из муранского стекла, хрупкие фарфоровые статуэтки, картины в массивных золоченых рамах. Все вместе это создавало ощущение дорогой музейной лавки, в которой боишься лишний раз повернуться, чтобы случайно не задеть что-нибудь хрупкое.
— Ого! — воскликнула я, нарочито широко раскрыв глаза. — Как же тут у вас стало красиво всего за один день! Прямо как в каком-нибудь красивом кино! А это все вы привезли из своей Турции?
— Не только! — с легкой, но заметной гордостью ответила Алиса. — Вот эта ваза, например, — настоящее венецианское стекло, а вот эта картина — работа одного современного стамбульского художника. Мы с мужем часто бываем на различных аукционах, знаете ли.
Она говорила это «мы с мужем» с особой, подчеркнутой интонацией, словно бы указывая на то, что принадлежит к особой, высшей касте людей, которые могут себе позволить покупать настоящее искусство.
— А муж ваш чем именно занимается? — спросила я, садясь на край дивана и с искренним, детским восхищением оглядываясь по сторонам.
— Мехмет владеет целой сетью отелей в Анталии, — ответила моя золовка, а в ее голосе явно прозвучали нотки превосходства. — Мы познакомились с ним, когда я отдыхала в одном из его отелей. Это была самая настоящая любовь с первого взгляда, знаете ли.
Артем сидел рядом со мной и старательно изображал живейшую заинтересованность, но я прекрасно видела, как он напряжен и как ему некомфортно.
— Как же это романтично! — просипела я, громко хлопая в ладоши. — А мы с Артемом в автобусе познакомились. Он мне свое место уступил, потому что я с тяжелыми пакетами была. После магазина ехала, закупалась.
Артем от неожиданности поперхнулся воздухом, а Алиса еле заметно, но очень выразительно поджала свои тонкие губы. История нашего знакомства в обычном автобусе явно не вписывалась в ее стройные представления о том, как должны знакомиться достойные и успешные люди.
— Ах да, — протянула она, делая паузу. — Артем как-то упоминал, что ты работаешь… где-то в офисе?
В ее интонации я отчетливо уловила плохо скрываемое пренебрежение. Я решила, что пора добавить в свою роль еще больше ярких красок:
— Ага, простой секретаршей. Ну, если точно, то помощницей офис-менеджера. Кофе завариваю, документы на ксероксе ксерокопирую, на телефонные звонки отвечаю. Ничего такого сложного! — я специально вздохнула полной грудью. — Зато работа близко от дома, и начальство у нас не сильно придирается.
— Понятно, — кивнула золовка, и я увидела, как ее лицо озарилось едва заметным, но торжествующим выражением. Видимо, ее самые худшие опасения насчет меня окончательно подтвердились. — А планы на будущее какие-то есть? На перспективу, я имею в виду?
— Планы? — я изобразила самую настоящую растерянность. — Ну… дети, наверное. Артем очень хочет сыночка. А я вот думаю, может, мне на курсы маникюра пойти. Говорят, сейчас за это хорошо платят, да и работать можно не выходя из дома.
Артем сидел как на самых настоящих иголках. По его лицу было ясно видно, что он уже тысячу раз пожалел о своей нелепой затее, но остановить начавшийся спектакль уже не мог.
— Маникюр — это, конечно, неплохое занятие, — снисходительно заметила Алиса. — Но знаешь, дорогая, в наше время каждая женщина просто обязана постоянно развиваться. Читать хорошие книги, интересоваться культурой, разбираться в искусстве. Вот я, к примеру, не так давно закончила престижные курсы искусствоведения при Стамбульском университете. И все занятия там проходили на английском языке, между прочим.
— Ой, как это здорово! — восхитилась я с наигранным восторгом. — А на каком именно английском языке? Я только в школе его учила, но уже почти все забыла. Помню только «хеллоу» да «хау а ю».
Родственница на секунду опешила от такого простодушного вопроса, потом снисходительно, как маленькому ребенку, улыбнулась:
— На обычном английском языке, дорогая. Другого английского просто не бывает! — она плавно повернулась к Артему: — А ты как, братик? Не думал жену на какие-нибудь курсы английского отправить? В Стамбуле, знаешь ли, без знания языков делать совершенно нечего.
— Мы пока в Стамбул переезжать не собираемся, — осторожно, взвешивая каждое слово, ответил Артем.
— А зря! — воскликнула золовка, явно входя в свою любимую роль наставницы. — Это же Европа, пусть и не совсем обычная! Культура, возможности, перспективы! Правда, жизнь там очень дорогая, нужен определенный, высокий уровень дохода, — она многозначительно, оценивающе посмотрела на меня. — Но ничего, может быть, со временем у вас что-то получится… хотя, если честно, я очень сомневаюсь…
Я поняла, что самый подходящий момент настал. Пора было переходить ко второй, решающей фазе моей операции.
— А что, в Турции правда так все дорого? — спросила я с наивным, неподдельным интересом. — А то мне одна подружка недавно рассказывала, что у них там все гораздо дешевле, чем у нас здесь.
— Это смотря где и что покупать, — важно, как профессор с кафедры, ответила Алиса. — Если ходить по бомжатским районам и рынкам, то, конечно, можно найти дешевку. А если жить в приличном районе Стамбула, в хорошей, просторной квартире… Наша квартира, например, стоит около полутора миллионов долларов. Это, сама понимаешь, далеко не каждому по карману.
— Ого! — я снова широко раскрыла глаза, изображая изумление. — А сколько же это будет в наших рублях? Я в долларах как-то не очень хорошо разбираюсь.
Алиса с явным удовольствием занялась моим просвещением:
— Больше ста миллионов рублей, дорогая. И это только сама квартира! Плюс ежемесячные платежи за содержание, коммунальные услуги. У нас, например, в доме есть собственный консьерж-сервис, современный спортзал, большой бассейн. Мехмет всегда говорит, что экономить на собственном жилье нельзя ни в коем случае.
— Сто миллионов… — протянула я, изо всех сил изображая попытку осмыслить такую гигантскую сумму. — А у вас что, денег очень-очень много?
Артем тихо застонал и спрятал свое раскрасневшееся лицо в ладонях, но золовка была в своей стихии и не обращала на него никакого внимания:
— Ну, слава Богу, мы не бедствуем. Мехмет — очень успешный бизнесмен, а я помогаю ему с международными проектами. В этом году, например, мы открываем новый, шикарный отель в Бодруме. Одни только инвестиции в строительство составили около пяти миллионов евро.
Она произносила все это с таким гордым видом, словно лично вбивала каждый гвоздь в стены этого роскошного отеля.
— Как интересно! — снова воскликнула я. — А можно я задам вам один, наверное, глупый вопрос?
— Конечно, дорогая, спрашивай, не стесняйся.
— А зачем вам вообще столько денег?
Алиса замерла с полуулыбкой на своем идеально макияжном лице, явно не ожидая услышать такой простой, но такой неудобный вопрос. Артем медленно поднял голову и с нескрываемым ужасом посмотрел на меня, словно я только что предложила поджечь всю квартиру.
— Как это зачем? — переспросила она, и в ее голосе впервые прозвучала легкая растерянность.
— Ну, — развила я свою мысль, старательно изображая самое искреннее любопытство, — вы же сами сказали, что ваша квартира стоит целых сто миллионов рублей. А вас там всего двое живет. И детей пока нет. Зачем вам такая большая квартира? И зачем вам столько разных отелей? Ведь жить можно спокойно и счастливо и в одном месте, правда?
Лицо Алисы приобрело слегка растерянное, даже потерянное выражение. Видимо, подобные философские вопросы о смысле накопительства в ее дорогих курсах искусствоведения не рассматривались и в помине.
— Это… это инвестиции, дорогая моя. Капитал должен постоянно работать! — она явно пыталась вернуть себе ускользающую роль мудрой наставницы. — Вот ты, наверное, живешь от одной зарплаты до следующей, а мы с мужем думаем о нашем общем будущем.
— А я не живу от зарплаты до зарплаты, — с легкой, наигранной обидой в голосе возразила я. — У меня даже понемногу копится. На черный день, так сказать.
— И сколько же у тебя выходит зарплата, если, конечно, не секрет? — поинтересовалась Алиса с покровительственной, сладкой улыбкой.
— Двадцать пять тысяч, — не моргнув глазом, соврала я. — Но я же не все сразу трачу! Вот в прошлом месяце целых три тысячи рублей смогла отложить.
— Три тысячи за целый месяц, — медленно, с расстановкой повторила золовка, а в ее голосе прозвучала плохо скрываемая насмешка. — Знаешь, дорогая, у меня одна единственная сумочка стоит гораздо больше твоей годовой зарплаты.
Она с достоинством встала и принесла с полки небольшую, но очень стильную кожаную сумочку явно люксового бренда.
— Hermès Birkin, — с неподдельной гордостью произнесла она. — Четыреста тысяч рублей. Дорогой подушок мужа на мой последний день рождения.
Я осторожно взяла сумочку в свои руки, с детским восторгом ощупывая дорогую кожу:
— Ой, какая же она мягкая! А что в ней такого особенного, что она стоит столько денег?
— Как что? — Алиса явно не ожидала услышать такой простой вопрос. — Это же Hermès! Это очень престижный бренд, высочайшее качество, полная эксклюзивность!
— А что это значит — эксклюзивность? — не отставала я, делая большие глаза. — Она что, одна такая на весь мир?
— Нет, конечно, но… — Алиса начала заметно раздражаться, ее терпение подходило к концу. — Их делают в очень ограниченном количестве, в листе ожидания стоять нужно месяцами…
— А-а-а, — протянула я с видом человека, который все наконец понял. — То есть это как новый айфон? Его же тоже все сначала хотят, а их сначала мало делают, чтобы потом дороже продать?
Артем громко кашлянул, пытаясь скрыть неожиданно вырвавшуюся улыбку. А Алиса окончательно потеряла свое хладнокровие:
— При чем здесь вообще айфон? Это совершенно другое! Это настоящее искусство, понимаешь? Стиль, вкус, положение в обществе!
— Понимаю, понимаю, — закивала я с самым глупым выражением лица. — У меня тоже есть одна сумка со вкусом. За полторы тысячи купила, но она очень красивая. И самое главное, что в неё помещается гораздо больше вещей, чем в эту вашу.
Алиса буквально выхватила сумочку из моих рук, словно я могла ее испортить одним своим неосторожным прикосновением.
— София, дорогая, — начала она уже более жестким, строгим тоном, — ты, похоже, совсем не понимаешь разницы между простыми вещами и вещами роскоши. Есть определенный уровень, есть статус. Когда ты носишь с собой Hermès, тебя все окружающие воспринимают совершенно по-другому. К тебе начинают относиться с настоящим уважением.
— Хм, — задумчиво протянула я. — А если человек по характеру плохой, нехороший, но у него при этом есть дорогая сумка, его все равно будут уважать только за нее?
— Какая разница, плохой человек или хороший! — вспылила Алиса. — Речь сейчас совсем о другом! О том, как правильно подать себя в современном обществе!
— А зачем себя куда-то подавать? — искренне удивилась я. — Мне всегда казалось, что лучше просто быть хорошим, честным человеком, и все.
В этот самый момент у меня в кармане зазвонил телефон. На экране я увидела номер генерального директора нашей компании. Я быстро нажала кнопку сброса. Сейчас был не самый подходящий момент для рабочих разговоров.
— Извините, пожалуйста, — сказала я. — Это мое начальство. Но я же сейчас не на работе, пусть уж завтра звонят.
— Как это ты не берешь трубку от начальства? — искренне ужаснулась Алиса. — Тебя же могут запросто уволить!
— За что именно? — удивилась я. — Мой рабочий день уже давно закончился. У нас в трудовом договоре четко написано, что после шести вечера я не обязана отвечать на рабочие звонки.
— В трудовом договоре? — переспросила Алиса, и ее брови поползли вверх. — Ты что, разбираешься в юриспруденции?
— Нет, но я всегда очень внимательно читаю все документы, которые подписываю. А вы разве не читаете?
Алиса несколько долгих секунд молча смотрела на меня, видимо, осмысливая мои простые слова. Потом на ее лице появилась ехидная, язвительная улыбка:
— Ну да, конечно… Хотя знаешь, дорогая, когда действительно поднимаешься по карьерной лестнице, начинаешь понимать, что иногда приходится жертвовать личным временем ради работы. Но это все, конечно, тебя пока не касается.
Вот тут я почувствовала, как мое терпение окончательно лопается.
Одно дело — играть смешную роль ради забавы и интереса, другое — слушать бесконечные снисходительные поучения от человека, который считает деньги своего мужа своими личными заслугами.
— Знаете что, Алиса, — сказала я, резко меняя тон и убирая из своего голоса все провинциальные интонации. — А давайте поговорим с вами начистоту, как взрослые люди.
Артем мгновенно напрягся, почувствовав резкую перемену в моем настроении и поведении.
— Вы провели весь вечер, рассказывая мне о том, сколько у вас денег. О квартире за сто миллионов, о сумочке за четыреста тысяч, об отелях вашего мужа. И знаете, что я в итоге поняла? Что кроме голых цен и цифр вы мне не сообщили ровным счетом ничего интересного.
— Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, — нахмурилась золовка.
— А я сейчас объясню. Вы не рассказали ни одной интересной, живой истории из своей жизни в Турции. Не поделились настоящими впечатлениями о культуре, которой так гордитесь. Не сказали ни одного слова о том, что вас по-настоящему радует, что вдохновляет, о чем вы мечтаете. Только цены, цифры, цены.
Настя выпрямилась в своем кресле, как будто ее только что ударили:
— Послушай, девочка…
— Нет, послушайте вы, — резко перебила я ее. — Вы хотели меня поучать жизни, но сами живете исключительно чужими деньгами и чужими достижениями. Отели — вашего мужа, деньги — вашего мужа, даже квартира — тоже вашего мужа. А что ваше личное? Курсы искусствоведения? Которые, кстати, тоже оплатил ваш муж!
Лицо родственницы начало медленно багроветь от злости:
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты вообще понимаешь, с кем сейчас говоришь?
— Понимаю, — спокойно и холодно ответила я. — С пустышкой, которая думает, что чужие деньги дают ей право унижать других людей. Которая мерит всех окружающих ценниками и считает это признаком хорошего тона и воспитания.
— Да кто ты такая, чтобы меня судить? — вскочила с кресла Алиса. — Секретарша с зарплатой двадцать пять тысяч!
— А это имеет сейчас значение? — я тоже встала и посмотрела ей прямо в глаза. — Я за весь вечер не услышала от вас ни одного проявления простой человечности. Ни одного вопроса о том, как дела у вашего брата, счастлив ли он, чем увлекается. Вы не поинтересовались, откуда я родом, есть ли у меня семья, что мне нравится в жизни. Вы хотели только одного — убедиться, что я недостаточно хороша для вашего брата. Правда ведь?
Артем сидел с широко открытым ртом, переводя растерянный взгляд с меня на свою сестру.
— Но знаете, что самое печальное в вашей истории? — продолжила я, не отводя взгляда. — Ваши миллионы не вызвали у меня ни грамма настоящего уважения. Потому что деньги сами по себе — это просто цифры на счетах. Уважение вызывают только поступки, отношение к людям, способность к состраданию и пониманию. А этого у вас, простите, я за весь вечер не заметила.
— Как… как ты смеешь так со мной разговаривать? — прошептала золовка, и ее голос дрожал от ярости. — Так со мной еще никто не разговаривал!
— Да, верю, — кивнула я. — Наверное, все окружающие предпочитают просто молчать, чтобы не лишиться ваших щедрых подачек. Или просто не хотят связываться с неприятным, сложным человеком.
Я взяла свою потертую, старую сумку и направилась к выходу. Артем тут же вскочил и пошел за мной.
— София, подожди! — крикнула Алиса. — Ты не можешь просто так взять и уйти!
Я обернулась уже в прихожей:
— Могу. Но перед этим раскрою вам одну маленькую тайну. Артем вам не врал. Я действительно работаю в офисе. Только не секретаршей, а директором по стратегическому развитию в крупной IT-компании. Зарплата у меня достаточно высокая — триста пятьдесят тысяч рублей. И я покупаю сумки за полторы тысячи не потому, что не могу себе позволить дорогие, а потому что не считаю нужным тратить месячную зарплату обычной уборщицы на бесполезный аксессуар.
Алиса стояла как громом пораженная, не в силах вымолвить ни слова.
— Артем стеснялся признаться вам, что женился на женщине успешнее себя. Но после сегодняшнего вечера я понимаю почему. Не из-за денег, а из-за вашего характера и отношения к людям. Он просто не хотел подвергать меня испытанию знакомством с вами. И это очень печально!
Мы вышли из квартиры под оглушительную, звенящую тишину.
В машине Артем долго не мог прийти в себя, просто сидел и смотрел в одну точку. Наконец он тяжело выдохнул:
— София, прости меня, пожалуйста. Я прекрасно понимаю, как все это выглядело со стороны. Я просто… она всегда была такой, а я с детства привык с ней не спорить и не перечить.
— Не спорить — это одно, — спокойно ответила я. — А скрывать достижения и успехи собственной жены — это уже совсем другое.
— Ты абсолютно права! — супруг взял меня за руку и крепко сжал ее. — Знаешь, я на самом деле горжусь тобой. Не только твоей работой и зарплатой. Горжусь тем, какой ты человек, как ты себя ведешь, как относишься к окружающим людям. И я обещаю, что больше никогда не буду скрывать твоих достижений и наград. Наоборот, буду рассказывать о них всем. Обещаю!
Через два дня Алиса улетела обратно в Турцию, так и не позвонив нам попрощаться. А вчера Артем опубликовал в своих социальных сетях наше новое совместное фото с подписью, которая заставила меня улыбнуться:
«С моей любимой женой — самой умной, доброй и успешной женщиной в моей жизни. Я бесконечно горжусь тобой».