Виктория проснулась в половине седьмого — как всегда, без будильника и задержек. За окном едва занималась серая полоска рассвета, а дом уже требовал внимания. Кофеварка заработала привычно, наполняя кухню ароматом свежесваренного кофе. Женщина машинально достала три чашки: себе, мужу и свекрови.
Артём не просыпался до одиннадцати. Валентина Петровна пришла к завтраку с характерным выражением недовольства на лице.
— Снова овсянка? — буркнула она, усаживаясь за стол. — Раньше хозяйки знали, как накрыть стол по-настоящему. Блинчики, сырники, пироги…
Виктория молча помешивала кашу, слушая очередное замечание. Свекровь переехала к ним полгода назад — якобы временно. Продала свою квартиру, улетела с подругами в путешествие, а вернувшись, обосновалась в гостиной молодожёнов. Квартира досталась Артему от деда, но содержать её целиком легло на плечи Виктории.
— Мам, доброе утро, — зевая, объявился Артем в помятой футболке.
— Сынок! — Валентина Петровна сразу оживилась. — Иди, я тебе налью каши. Вика, сделай мужу покрепче кофе.
Женщина налила напиток, поставила перед Артемом. Тот даже не оторвал глаз от экрана телефона.
— Сегодня идёшь на работу? — спросила она осторожно.
— Не сегодня. Может, завтра. Или послезавтра, — продолжая листать ленту, ответил он. — Нормальных предложений нет. Одни глупости.
Полгода назад он уволился с должности менеджера, заявив, что начальник — тиран, а коллектив — яд. Обещал найти лучшее место через месяц. Месяц растянулся на два, потом на три… А теперь Артем проводил время на диване, играя в игры или просматривая видео.
— Деньги почти закончились, — тихо сказала Виктория.
— Зато ты работаешь, — пожал он плечами. — У тебя есть зарплата.
— На полставки. Еле хватает на самое необходимое.
— Перетерпим. Я скоро найду что-то хорошее.
Валентина Петровна одобряюще кивнула:
— Правильно, сынок. Не стоит соглашаться на первую встречную работу. Ты образованный, умный. Должно быть что-то подходящее.
Виктория допила кофе, собрала со стола посуду. Грязные тарелки из вечера всё ещё стояли в раковине — как обычно, после ужина никто не потрудился убрать. Включив воду, она начала мыть.
— Кстати, — добавила свекровь, — вчерашний борщ был кислый. Наверное, сметана испорченная попалась.
— Сметана была свежая, — тихо возразила Виктория.
— Ну, у меня желудок всю ночь бунтовал. В следующий раз будь внимательнее с продуктами.
Работа в библиотеке давала Виктории четыре часа покоя в день. Там была тишина, книги, доброжелательные читатели. Зарплата маленькая, но хотя бы стабильная. По пути домой женщина заходила в магазин, покупая то, что нужно на ужин.
Дома картина не менялась: Артем, уткнувшийся в игру, и Валентина Петровна, комментирующая новости с дивана.
— Сынок проголодался небось, — заметила свекровь, когда Виктория вошла с пакетами. — Обед же не готовила, на работе была.
Женщина распаковала покупки: мясо, картошка, овощи для салата — стандартный набор для семейного ужина.
— Может, котлеты сделаешь? — предложила Валентина Петровна. — Артем их обожает. А салат можно другой — тот уже надоел.
— Какой салат предпочитаете? — спросила Виктория.
— Не знаю, какой-нибудь вкуснее. Ты же хозяйка — тебе решать.
Она принялась готовить. Нарезала мясо, лук, замесила фарш. Поставила сковородку. Валентина Петровна периодически заглядывала, давая указания.
— Огонь убавь — пригорит. Соли побольше добавь, слишком пресные будут.
— Посолите сами, если не нравится, — коротко ответила Виктория.
— Готовить надо сразу правильно, а не править потом.
Ужинали в гостиной, как всегда, перед телевизором. Артем взял тарелку, уселся на диван, не отрываясь от экрана.
— Нормально, — одобрила Валентина Петровна. — Только мясо жестковато. В следующий раз лучше протушить.
Виктория молча доела свою порцию. После ужина убрала со стола, помыла посуду. Муж и свекровь остались смотреть сериал.
— Вик, чай поставь, — крикнул Артем. — И печенье принеси.
Она заварила чай, положила на поднос и поставила его рядом с ними.
— Спасибо, — поблагодарила Валентина Петровна. — А где варенье? С чаем хорошо бы.
— Его нет.
— Как нет? Почему не купила? Или мед?
— Не успела.
— Хозяйка должна думать вперед. Как семью кормить, если элементарного не предусмотришь?
Виктория уселась в кресло, взяла книгу. Читать было сложно — телевизор гремел без перерыва. Тихих мест в доме не осталось: гостиную заняла свекровь, кухня — всего два метра, а спальня общая.
— Кстати, интернет оплати завтра, — вспомнил Артем. — И коммуналку тоже. Счета пришли.
— Хорошо.
Счёта шли через Викторию всегда — свет, вода, газ, телефон. Логично, ведь, по словам Артема, работает она. Он же просто «в поиске».
Пособие по безработице так и не оформил: то забыл документы, то очередь большая, то вообще перестал говорить об этом. Полгода прошло — ни пенни от государства.
— Завтра у меня собеседование, — сообщил он вечером.
— Где? — спросила Виктория, немного оживившись.
— В торговой компании. На менеджера по продажам.
— Это хорошо. Что предлагают?
— Пока не смотрел. Сначала пройду — потом условия узнаю.
Свекровь поддержала сына:
— Правильно. Сначала пусть оценят, а потом уже выбирать. Ты у нас человек нужный. Пусть работодатель борется за тебя.
На следующий день Артем встал раньше обычного, надел костюм. Виктория погладила рубашку, приготовила завтрак. Муж уехал в десять с чем-то, в приподнятом настроении.
Вернулся в три, лицо затянуто маской разочарования.
— Как прошло?
— Полный бред. Зарплата смешная, график — убийственный, требования — завышенные.
— А сколько платят?
— Не важно. Мне это не подходит.
Он скинул костюм, натянул домашнюю футболку, завалился на диван и снова взял в руки джойстик. Работа, как обычно, подождёт.
Вечером того дня состоялся разговор, который Виктория запомнила надолго. После ужина она убрала посуду, села за ноутбук проверить почту.
— Может, всё-таки найдёшь временную подработку? — спросила она мужа. — Хоть что-то на время, пока основное ищешь.
Артем оторвал взгляд от экрана:
— Зачем мне временная? Она только отвлечёт от настоящего поиска.
— Но деньги нужны. Я одна не тяну.
— Не преувеличивай. Нормально живём.
— Я устала. Работаю, убираюсь, готовлю, плачу за всё. А ты лежишь и играешь.
— Я не лежу. Я ищу работу.
— Одно собеседование в неделю — это поиск?
Валентина Петровна оторвалась от сериала, перевела взгляд на невестку:
— Виктория, ты чересчур. Мой сын не лентяй. Сейчас кризис. Работу не каждый может найти.
— А семь месяцев — это кризис?
— А ты думаешь, легко? Замуж вышла — терпи. Семья — это не только цветочки.
Виктория умолкла. Разговор не клеился — они видели реальность по-разному. Для них всё было нормально. Для неё — постепенное истощение сил.
Прошло несколько дней. Однажды утром Виктория проснулась с чувством, что больше не может. Подняла глаза к потолку, стала считать трещины на штукатурке. Встала, собралась на работу.
В библиотеке было тихо, уютно, никто не просил чаю, не придирался к сметане. Она вдруг поняла, что эти четыре часа — единственное время, когда она чувствует себя собой, а не служанкой.
Домой не хотелось возвращаться. Она зашла в кафе, заказала кофе, уселась у окна. Смотрела на прохожих, вспоминала, как три года назад выходила замуж. Тогда Артем работал, заботился, мечтал. Свекровь жила отдельно, приезжала на праздники.
Изменения начались постепенно. Муж стал холоднее, начал чаще уходить с друзьями. Потом появились частые визиты матери, затем — постоянное присутствие. Критика еды, одежды, порядков. Продажа квартиры и переезд стали точкой невозврата. Теперь Валентина Петровна правила гостиной, а Виктория — кухней.
Увольнение Артема стало последним аккордом. Он перестал искать, оставил всё на её плечах. А свекровь всячески одобряла такое устройство.
Виктория допила кофе, вышла на улицу. Темнело, пора было домой. Но ноги не шли. Не хотелось возвращаться туда, где грязная посуда, критика и вечное чувствоще, что ты лишняя.
Дома, как и ожидалось, её встретила привычная сцена: Артем с джойстиком, свекровь — с вязанием.
— Где ты так долго? — спросила Валентина Петровна. — Мы тебя ждали. Артем голодный.
— Задержалась на работе.
— Часто ты задерживаешься. Библиотека-то закрывается в пять.
Без слов Виктория прошла на кухню, начала готовить. Нарезала овощи, поставила воду для макарон.
— Опять макароны? — заглянула Валентина Петровна. — В третий раз за неделю. Сыну нужен полноценный рацион.
— Что будете есть?
— Не знаю, придумай что-нибудь, — свекровь скрестила руки на груди. — Хозяйка должна меню составлять, а не одно и то же подсовывать.
Виктория молча продолжала резать овощи. Нож равномерно стучал по разделочной доске, превращая помидоры и огурцы в аккуратные кубики. Эти движения успокаивали — они были механическими, почти медитативными.
За ужином Валентина Петровна была особенно разговорчивой.
— Сегодня с Тамарой Ивановной общалась, соседкой. Рассказывает, какая у них невестка — просто находка! И готовит на «пять», и уборка каждый день, и деньги все семье отдаёт. Говорит, себе ничего лишнего не покупает.
Артем кивнул, не отрываясь от тарелки:
— Правильно делает. Семья важнее личных капризов.
— Вот именно, — подхватила мать. — А некоторые жёны только о себе думают: платья новые, косметика… А муж и дети довольствуются остатками.
Виктория подняла глаза:
— На что я трачу? На одежду или косметику?
— Ну, не знаю… Просто говорю, как правильно должно быть.
— А как правильно себя вести мужу? Работать или валяться на диване?
Свекровь напряглась, брови сошлись над переносицей.
— Мой сын ищет подходящее место. Он не станет хватать первую попавшуюся работу, как некоторые.
— Уже семь месяцев ищет?
— А мало ли? Хорошую должность так быстро не найдёшь.
— Тогда можно взять временную, пока основную подыскиваете.
— Зачем? У нас есть твой доход.
— Это мой доход. А семья — это совместная ответственность.
— Что ты несёшь? — повысила голос Валентина Петровна. — Семья — целое, кто может, тот и содержит.
— Тогда пусть Артём идёт работать.
— Он работает — ищет. Когда найдёт — всё изменится.
— А пока я одна тяну всё?
— Ты работаешь, мы живём. Что ещё нужно?
Виктория отложила вилку, внимательно посмотрела на свекровь:
— То есть моя роль — содержать вас?
— Ты замужем за моим сыном. Значит, обязанности у тебя соответствующие.
Артем наконец оторвался от телефона:
— Мам права. Сейчас мужчинам сложно найти нормальную работу. А женщины проще устраиваются.
— На полставки в библиотеке?
— Ну и что? Зарплата есть. Нам хватает.
— Мне — нет.
— На что не хватает? — удивился он. — Живём же.
— Да, живём. Только платит за всё я.
Она встала из-за стола, начала собирать посуду. Руки дрожали от накопленного напряжения.
— Виктория, что с тобой? — снова заговорила Валентина Петровна. — Ты стала такой раздражённой. Может, стоит к врачу сходить?
— Со мной всё в порядке.
— Не в порядке. Скандалишь без причины.
— Я не скандалю. Просто устала всё делать одна.
— Какая ты одна? Мы же семья!
— Да, семья. Но работаю только я. Квартира оплачена мной. Еду готовлю, убираюсь, слежу за порядком. А вы просто пользуетесь этим.
Свекровь подошла ближе, посмотрела в глаза:
— Ты вышла замуж за моего сына. Значит, должна его поддерживать. Он переживает из-за работы — а ты ещё больше его расстраиваешь.
— А кто меня поддержит?
— Мы тебя поддерживаем. Дом, семья, родные.
— Крышу я сама оплачиваю.
— Не будь меркантильной. В семье важно не это.
— Если не важно, почему я одна зарабатываю?
— Потому что у тебя есть работа, а у Артема пока нет.
— Может, поискать активнее?
Валентина Петровна обернулась к сыну:
— Сынок, слышишь, что тебе жена говорит?
Тот наконец встал с дивана, подошёл к женщинам.
— Вик, что с тобой? Раньше ты была понимающей.
— Раньше ты работал.
— Работал и буду. Просто сейчас подхожу к выбору.
— Семь месяцев выбираешь?
— Что, по-твоему, мне надо броситься на первую встречную должность? Лишь бы платили?
— Да, лишь бы платили. Чтобы семью кормить.
— Ты хочешь, чтобы я стал дворником или грузчиком?
— Хоть грузчиком, но чтобы ты взял ответственность.
— Я беру. Ищу хорошее место, чтобы обеспечить всех.
— Когда найдёшь?
— Скоро.
— Это ты уже семь месяцев говоришь.
Свекровь снова вмешалась:
— Перестань давить на сына. Видишь, он переживает. А ты его ещё больше расстраиваешь.
— Я прошу взять ответственность.
— Он её берёт. Просто ищет достойное место.
— Ответственность — это не поиск. Это работа. А не жизнь за мой счёт.
— А ты что делаешь? — спросила Валентина Петровна. — Тоже поддерживаешь семью.
— Да, поддерживаю. А муж лежит на диване.
— Не лежит, а отдыхает и ищет работу. Мужчине нужен отдых.
Виктория посмотрела на мужа, потом на свекровь. Она понимала — разговор бесполезен. Они живут в своём мире, где всё в порядке, если еда на столе, а счета оплачены.
— Ладно, — коротко сказала она. — Поговорили.
Женщина прошла в спальню, закрыла дверь. Присела на кровать, посмотрела в окно. За стеклом горели фонари, ехали машины. Люди возвращались домой, к своим семьям. Возможно, даже радовались этой встрече.
А ей хотелось исчезнуть куда угодно.
На следующий день произошло то, что стало последней каплей.
Виктория вернулась с работы, зашла в магазин, купила продукты. Дома приготовила ужин, накрыла на стол. Всё, как обычно.
— Салат безвкусный, — сразу заявила Валентина Петровна, сделав первый укус. — Соли маловато, или, может, перца не хватает.
— Посолите сами, — ответила Виктория.
— Нет, хозяйка должна сразу правильно готовить, а не после подправлять.
— Хорошо, учту.
— И мясо жестковатое. Наверное, недоварила.
— Тушила полчаса.
— Мало. Нужно минимум час, чтобы было мягкое.
Артем молча жевал, кивая маме. Иногда отводил взгляд в телефон.
— И вообще, — добавила Валентина Петровна, — ты мне сегодня постель плохо заправила. Простыня вся скомканная.
— Извините, не заметила.
— Нужно быть внимательнее. Хозяйка должна следить за всем.
— Постараюсь.
— И пыль на тумбочке была. Вчера просила протереть.
— Протерла.
— Не протёрла, а плохо протёрла.
Виктория доела, собрала тарелки, отнесла их на кухню. По привычке начала мыть посуду, хотя сил уже не чувствовала.
— Кстати, — неожиданно добавила свекровь, когда Виктория вернулась, — что бы ты без моего сына делала? Одна ведь пропадёшь.
— В смысле?
— Ну, муж есть — семья. А без этого что? Одиночество.
— А в чём плохого быть одной?
— Всё. Женщина без семьи — это как дерево без корней. Для кого стараться, для кого жить?
— Можно жить и для себя.
Валентина Петровна рассмеялась:
— Для себя? Это эгоизм. Женщина должна ради семьи жить, детей рожать.
— А если семья не ценит усилий?
— Ценим. Артем тебя любит, я как родную считаю.
— Тогда почему постоянно критикуете?
— Не критикуем, а помогаем стать лучше. Без критики не вырасти.
Артем поднял голову:
— Мам права. Критика — это забота.
— Понятно.
Виктория прошла в спальню, села за ноутбук. Хотела отвлечься, но мысли не давали покоя.
Через полчаса раздался грохот на кухне. Виктория выбежала — на полу лежали осколки тарелки. Валентина Петровна стояла рядом, держа в руках полотенце.
— Выскользнула, — сказала она. — Мыла посуду, а она вот так, хлоп — и всё.
— Ничего страшного, соберу, — ответила Виктория.
— Только тарелка из сервиза была хорошая.
— Куплю новую.
— В следующий раз лучше мой посуду, чтобы не скользило.
— Хорошо.
— И средство другое возьми. Это явно не смывает жир.
— Возьму.
— Сынок, объясни жене, как правильно посуду мыть, — обратилась свекровь к Артему, который только что вошёл.
— Вик, будь осторожнее, — сказал муж. — Посуда не резиновая.
— Это ваша мама разбила, а я должна быть осторожнее?
— Ну и что? Могла бы предупредить, что посуда скользкая.
— Как предупредить, если я не знала, что кто-то будет мыть?
— Могла догадаться. Хозяйка должна обо всём думать.
Виктория собрала осколки, выкинула в мусор, вымыла руки.
— Ладно, не расстраивайтесь. Куплю новую тарелку.
— Это не главное, — Валентина Петровна строго посмотрела на невестку. — Главное, чтобы такого больше не повторилось.
— Постараюсь.
Женщина вернулась в спальню, легла на кровать. Событие казалось мелким, но внутри что-то щёлкнуло. Разбитая тарелка стала символом всего, что происходило. Чужой человек разбил — а виновата опять оказалась она. Потому что не вытерла, не предупредила, не подумала.
Всё вокруг строилось так: Артем не работает — виновата жена. Свекровь недовольна — виновата хозяйка. Деньги кончились — виновата зарплата.
И вдруг мысль пришла простая и ясная:
А что если просто уйти?
Набрать вещи, сдать квартиру, забрать документы — и уехать. Одиноко, но свободно. Готовить то, что хочется. Мыть полы, когда удобно. Работать не ради кого-то, а для себя.
Виктория села на кровати. Почему раньше не приходило в голову? Ведь никто не держит силой. Никто не угрожает. Просто она сама позволила им так жить.
Подойдя к шкафу, она достала чемодан с верхней полки, поставила на кровать. Открыла створки, начала аккуратно складывать вещи. Блузки, джинсы, нижнее бельё. Из ванной — косметичку. Из тумбочки — паспорт, справки, ключи.
Даже не осознав, как решительно шагнула вперёд, она поняла: пора. Больше не будет терпеть, не будет оправдываться, не будет чувствовать себя чужой в своём доме.
Артем лежал в гостиной, уткнувшись в экран приставки. Валентина Петровна сидела рядом, вязала носки и комментировала происходящее по телевизору. Обычный вечер в их доме.
Виктория аккуратно сложила последнюю кофту в чемодан, захлопнула крышку. Оглядела комнату — больше ничего не нужно. Книги можно забрать позже, мебель останется здесь. Главное — документы, деньги и пара комплектов одежды.
Она переоделась в удобную одежду, надела кроссовки, проверила сумку с документами и деньгами. Чемодан поставила у двери спальни. Теперь предстояло самое трудное — пройти через гостиную, где её ждали муж и свекровь. Они обязательно начнут задавать вопросы, уговаривать остаться. Но решение принято. Отступать поздно.
Виктория взяла чемодан, открыла дверь спальни. Медленно прошла по коридору, направляясь к выходу.
— Вик, ты куда? — раздался голос Артема.
Женщина остановилась, обернулась. Муж уже стоял в дверях гостиной, смотрел на неё с недоумением.
— Что у тебя с собой?
Она поставила чемодан, спокойно ответила:
— Уезжаю.
— Как уезжаешь? Куда? — Артем сделал шаг вперёд, голос стал резче.
Валентина Петровна вышла следом, сузив глаза:
— Что происходит? Ты опять что-то выдумываешь?
— Я ухожу из дома, — Виктория посмотрела прямо на них. — Пока окончательно не потеряла себя.
— Подожди, давай поговорим! — Артем почти бросился к ней. — Не надо так резко!
— О чём говорить? — спокойно спросила она. — Ты семь месяцев обещаешь найти работу. Ищи дальше без меня.
— А как мы будем без тебя? — воскликнул он. — Кто готовить будет? Кто платить за всё?
— Работать, Артем. Вы же умеете искать. Так и попробуйте найти себе новую жизнь.
Свекровь подошла ближе, встала рядом с сыном:
— Виктория, ты с ума сошла? Это же твоя семья!
— Нет, — холодно ответила женщина. — Это ваша семья. А я в ней всего лишь бесплатная горничная, повар и кормилец. Больше так не хочу.
Артем побледнел, начал теребить край футболки.
— Вика, ну подожди… Давай сядем, поговорим. Может, что-то изменится…
— Что изменится? Ты каждый день это говоришь. А потом ложишься на диван и играешь.
— Я не просто так ищу! Мне нужна подходящая работа!
— А мне нужен муж, который заботится, а не требует принести чаю.
Валентина Петровна решительно сделала шаг вперед:
— Виктория, ты должна понимать своё место! Жена — хозяйка, муж — кормилец. Это семейные порядки!
— Только вот кормильца у вас нет. Есть потребитель. И его мама-покровительница.
Артем снова потянулся к жене, схватил за руку:
— Подожди! Я завтра пойду работать! Честно!
— Завтра ты снова скажешь: «сегодня не подходит, завтра пойду».
— Ну, Вик, ну куда ты? Мы же вместе прожили три года!
— Три года, в которые я стала чужой в собственном доме.
— Мы любим тебя! — выкрикнул он.
— Нет, Артем. Вы используете меня. Любовь — это не только слова. Это действия. Это благодарность. Это участие.
Муж молчал, опустив взгляд.
— Когда ты в последний раз приготовил ужин? Убрался? Сварил кофе, не попросив меня?
Он не нашёлся что ответить.
Валентина Петровна тоже не сдавалась:
— Ты нас бросаешь? Так просто?
— Я не бросаю. Я ухожу. Потому что не могу больше быть единственной, кто держит этот дом на себе.
— Это же семья! — почти закричала свекровь. — Она строится на жертвах!
— Да, я уже семь месяцев приношу эти жертвы. Хватит.
Виктория надела куртку, взяла чемодан.
— Прощайте. Больше не буду возвращаться.
— Вика, ну не уходи! — голос Артема дрогнул. — Без тебя я как без рук…
— Тогда научись быть самостоятельным.
— Я не умею готовить, не умею убираться…
— Научишься. Все умеют. Только раньше тебе было удобнее, чтобы я всё делала.
— А мама?
— Пусть поможет. Если хочет, чтобы ты ни в чём не нуждался.
Валентина Петровна покачнулась, как будто её ударили.
— Я пожилая женщина…
— А я молодая, но устала быть рабом в чужом доме.
Она открыла входную дверь, вышла на лестничную площадку. Артем и его мать остались стоять в дверях, словно не веря, что это происходит на самом деле.
— Вик, ну подумай ещё! — просипел Артем. — Мы же семья…
— Нет, — сказала она, спускаясь по лестнице. — Вы — его семья. А я — наконец — сама себе.
На улице было свежо, но не холодно. Лампочки в подъезде мерцали, освещая путь. Виктория вышла наружу, глубоко вдохнула осенний воздух. Он пах свободой.
Она достала телефон, набрала подругу.
— Лен, привет. Можно я у тебя переночую пару дней?
— Конечно! Что случилось?
— Потом расскажу. Через полчаса буду.
Закончив звонок, Виктория пошла к остановке. Сердце билось быстро, но не от страха — от осознания того, что она действительно ушла. После трёх лет замужества, после месяцев усталости, унижений, недосыпов — она выбрала себя.
Автобус подошёл, женщина села у окна, посмотрела назад. Издалека виднелся их дом. В одном из окон горел свет. Там, наверное, до сих пор не могут понять — почему она ушла.
Но ей уже не нужно их понимание.
Завтра начнётся новая жизнь. Неясная, неопределённая, но — своя .
И впервые за долгое время Виктория почувствовала, что дышит легко.