Утро началось с фальши. Оно прокралось в дом вместе с первыми лучами солнца, которые беззаботно играли на идеально начищенном паркете. Михаил, мой муж, поцеловал меня в висок с той выверенной заботливой нежностью, которую оттачивал на протяжении многих лет. Этот жест, когда-то заставлявший мое сердце трепетать и замирать от счастья, теперь вызывал лишь тихую, холодную усмешку где-то в самой глубине души, в том месте, где когда-то цвел прекрасный сад, а теперь лежала выжженная пустыня.
— Ну все, родная моя, я, наверное, побежал. Не скучай тут без меня, — проворковал он, старательно поправляя воротник своей идеально выглаженной рубашки. Моей, кстати, рукой. — Эта конференция на три дня, сам понимаешь, важные дела, встречи, переговоры.
Я лишь молча кивнула, с большим искусством изображая сонную и немного грустную жену, которая будет тосковать в одиночестве. «Конечно, мой дорогой. Пусть тебе сопутствует удача. Обязательно позвони, как только самолет приземлится».
Он ловко подхватил небольшой, но стильный чемодан, в котором, как я точно знала, лежали три рубашки-поло, легкие шорты и новые плавки. Достаточно странный набор для серьезной деловой конференции в Сочи в середине прохладного ноября. Но я послушно и даже с видимым усердием собрала ему эти вещи, а в самый последний момент положила на самое дно новый, только что распакованный флакон его любимого парфюма. Пусть его новая пассия в полной мере наслаждается этим знакомым, дорогим мне ароматом.
Я долго и безучастно смотрела в окно, пока его такси не скрылось из виду за поворотом нашей тихой улицы. И только тогда я позволила себе медленно, очень глубоко выдохнуть. Тщательно созданная и отрепетированная маска наконец спала с моего лица, обнажая стальную, непоколебимую решимость. Конференция. Как же мне была смешна и противна эта его ложь. Я знала настоящее название его «конференции». Ее звали Алиса, ей было всего двадцать пять лет, и она работала младшим аналитиком в его же отделе.
Я знала абсолютно все. Я знала, как он стал прятать свой телефон, выходя в другую комнату для якобы «срочных» звонков. Я знала про его бесконечные «задержки на работе», после которых от него пахло чужими, слишком сладкими духами. Я знала про странные списания с нашей общей кредитной карты в ресторанах, где мы никогда не бывали, и в бутиках дорогого женского белья. Наивный, он искренне полагал, что я, погруженная в быт и рутину, ничего не замечаю. Что я, женщина в самом расцвете своих лет, прожившая с ним бок о бок два десятилетия, настолько ослепла и оглохла от привычки, что потеряла бдительность.
Но я не просто все знала. Я терпеливо и методично готовилась.
Два месяца назад, совершенно случайно увидев на экране его открытого ноутбука вкладку с сайтом авиакомпании, я почувствовала не острую боль, а странный, леденящий укол азарта. На экране красовалось подтверждение бронирования двух билетов в бизнес-класс до Мальдивских островов. На его имя и на имя Алисы Зайцевой. Вылет был назначен на четырнадцатое ноября. Ровно на десять долгих дней.
В тот самый миг что-то во мне безвозвратно умерло, а что-то другое, новое и незнакомое, наоборот, родилось. Умерла та Мария, которая любила, верила и доверяла. Родилась другая — холодная, расчетливая, спокойная женщина, жаждущая не слепой и разрушительной мести, но восстанавливающей справедливости. И, конечно же, эффектного, запоминающегося финала.
Я не стала устраивать скандалов, не бросала ему в лицо обвинения. Я просто начала действовать, как настоящий стратег, планирующий свою главную операцию. Через старого знакомого, работавшего в туристическом агентстве, я без труда выяснила номер их рейса и точное название отеля. «Анита Кирс», один из самых шикарных и дорогих курортов на Мальдивах. Вилла над самой водой с собственным выходом в океан и приватным бассейном. Очень шикарно. Мой муж решил сорить нашими общими, долго копившимися сбережениями, которые мы откладывали на капитальный ремонт загородного дома, на поистине райский отдых с молоденькой сотрудницей.
Следующий мой шаг был простым, но требовал недюжинного хладнокровия и выдержки. Я набрала номер службы поддержки авиакомпании. Ссылаясь на сильную, почти патологическую аэрофобию, я умоляла менеджера дать мне место в салоне рядом с определенным пассажиром на этом рейсе. Я плакала в трубку, рассказывая душещипательную историю о том, как до ужаса боюсь лететь одна после недавней трагедии в семье. Конечно, такой трюк не прошел бы в эконом-классе. Но в почти пустом бизнес-классе, где ценят каждого платящего клиента, мне неожиданно пошли навстречу. Особенно после того, как я тут же оплатила самый дорогой, гибкий тариф, позволяющий выбирать любое свободное место. Я без колебаний выбрала кресло у прохода. Рядом с местом 5B, которое по документам занимал мой муж. Его спутница должна была сидеть у иллюминатора, на месте 5A. Я же заняла место 5C. Нам предстояло составить самое настоящее, чудесное трио.
Оставалось лишь собрать свой собственный чемодан. В нем не было ни одного делового костюма или строгой блузки. Только легкие, воздушные платья, несколько элегантных купальников и новое, невероятно дорогое шелковое белье. Я сняла со своего личного счета, который Михаил всегда снисходительно называл «копилкой на черный день», очень приличную сумму. Этот самый черный день настал.
В аэропорту я чувствовала себя главной героиней какого-то увлекательного шпионского фильма. Большие темные солнцезащитные очки, широкая шляпа, скрывающая пол-лица, и длинный неприметный бежевый плащ. Я сидела в уединенном уголке кофейни с прекрасным видом на стойки регистрации и просто наблюдала.
И вот, наконец, они появились. Михаил, сияющий от предвкушения, как начищенный медный самовар, катил два дорогих чемодана. Рядом с ним семенила Алиса, беззаботно хихикая и кокетливо поправляя свои золотистые, уложенные волнами локоны. Она была красива той свежей, юной, пышущей здоровьем красотой, которая так часто ослепляет мужчин среднего возраста. В ней не было ничего особенного, выдающегося — просто молодость. И, конечно, наглость. Она держала его под руку так уверенно и естественно, будто это было ее законным, неотъемлемым правом.
Я медленно отпила последний глоток уже остывшего кофе. Ни единой капли боли, ни тени ревности. Только холодное, почти звенящее любопытство. Как же далеко он готов зайти в этой лжи? Насколько сильно он погряз в своем собственном обмане?
На посадку я прошла одной из самых последних. Мое сердце билось ровно и спокойно, как отлаженный метроном. Я была абсолютно готова к предстоящему действу. Я неспешно шла по узкому проходу самолета, скользя взглядом по номерам кресел. Они уже сидели на своих местах, тихо воркуя, как две ручные голубки. Алиса с восторгом смотрела в иллюминатор, а Михаил что-то увлеченно и оживленно рассказывал ей, эмоционально жестикулируя.
Я подошла вплотную и вежливо остановилась.
— Прошу прощения, вы, кажется, занимаете место 5B? Мое место, если я не ошибаюсь, находится рядом.
Михаил обернулся на звук моего голоса. И вдруг замер, будто превратился в соляной столб. Вся его сияющая, самодовольная улыбка сползла с лица с поразительной скоростью, как акварельный рисунок под проливным дождем. Его глаза расширились от чистого, неподдельного ужаса и полного непонимания происходящего. Он смотрел на меня так, будто видел перед собой самого настоящего призрака из своего прошлого. Он несколько раз судорожно открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на песчаный берег.
— Маша?.. Что… что ты здесь делаешь? Как ты вообще здесь оказалась?
Я лишь мило и непринужденно улыбнулась своей самой доброй улыбкой. Той самой, которую он когда-то любил больше всего на свете.
— Привет, мой дорогой. Вот уж действительно сюрприз! А я лечу на конференцию. По повышению квалификации. Представляешь, в Сочи не оказалось билетов, пришлось лететь с пересадкой. Через Мале. Какое удивительное совпадение, не находишь?
Я демонстративно, с легким любопытством перевела взгляд на его юную спутницу, которая вся съежилась в своем кресле и пыталась вжать голову в плечи, чтобы стать незаметной. Ее нежное лицо мгновенно залилось густым багрянцем смущения.
— Ой, а мы, кажется, не знакомы? Мария. Жена Михаила.
Девушка что-то бессвязно и нечленораздельно пролепетала в ответ. Михаил все еще не мог прийти в себя и овладеть ситуацией.
— Маша, послушай, я… я могу все объяснить, ты только выслушай меня.
— Не сейчас, дорогой, — я мягко, но твердо прервала его. — Сейчас как раз начинается взлет. Ты же прекрасно знаешь, я не люблю разговаривать во время взлета, это отвлекает пилотов. Давай лучше закажем себе по бокалу хорошего шампанского? Мы просто обязаны отметить нашу такую неожиданную и трогательную встречу.
Я спокойно устроилась в своем кресле, сняла плащ и кокетливо поправила свои волосы. Мимо проходила стюардесса, и я поймала ее понимающий взгляд.
— Да, будьте так любезны, три бокала вашего лучшего шампанского, — сказала я громко, четко и так, чтобы слышали соседи. — Мы с мужем и его… коллегой, — я сделала многозначительную паузу, снова глянув на Алису, — начинаем наш незабываемый отпуск.
Весь дальнейший полет прошел в почти гробовом, давящем молчании, которое изредка прерывалось лишь моими вежливыми и абсолютно спокойными просьбами передать мне салфетки или какой-нибудь журнал. Я с видимым удовольствием листала глянцевый журнал о путешествиях, время от времени комментируя вслух особенно красочные фотографии: «О, смотри, Михаил, какая роскошная вилла на воде. Не там ли вы как раз собирались остановиться? Я припоминаю, что видела очень похожие фотографии в истории твоего браузера».
Михаил сидел бледный, как белоснежное полотно, не двигаясь и не мигая, словно настоящий истукан, уставясь в спинку кресла перед собой. Алиса же проплакала весь полет, не отрываясь от иллюминатора и тихо всхлипывая. Другие пассажиры бизнес-класса с нескрываемым любопытством и интересом поглядывали на нашу странную, напряженную компанию. Я ловила их украдкой брошенные взгляды и в ответ загадочно и немного печально улыбалась. Я прекрасно понимала — это шоу только начиналось, и кульминация была еще впереди.
Когда мы наконец приземлились в знойном аэропорту Мале, Михаил внезапно обрел дар речи. Он схватил меня за руку, как только мы оказались в здании просторного терминала. Алиса нехотя плелась позади нас, опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам.
— Маша, умоляю, послушай же меня, это совсем не то, о чем ты могла подумать! — зашипел он, стараясь говорить как можно тише.
— Правда? — я нарочито удивленно приподняла брови. — А я-то думала, что мой законный муж откровенно соврал мне про срочную конференцию и полетел на райские Мальдивы со своей молодой любовницей. Что же здесь, скажи на милость, не так?
— Я все тебе объясню, я обещаю! Дай мне всего один шанс, всего один! Это… это была огромная, непростительная ошибка! Я осознал это только сейчас!
— Ошибка? — я рассмеялась коротким, сухим смешком. — Покупать два билета в бизнес-класс, бронировать самую дорогую виллу над водой за десять тысяч долларов — это просто ошибка? Михаил, пожалуйста, не держи меня за полную дуру. Это уже оскорбительно.
Мы как раз подошли к стойке, где гостей встречали улыбчивые представители нашего отеля. Миловидная девушка в ярком саронге с живым цветком в волосах сияла нам своей профессиональной улыбкой.
— Здравствуйте, мистер и миссис Орловы? Добро пожаловать на Мальдивы! Ваша вилла уже полностью готова к вашему прибытию.
Михаил кивнул, все еще не отпуская мою руку с цепкой хваткой. Я же абсолютно спокойно и вежливо обратилась к девушке.
— Простите, пожалуйста, но здесь, кажется, произошло небольшое недоразумение. Я — Орлова. А это, — я изящно указала на стоящую поодаль Алису, — мисс Зайцева. Мой муж, случаем, не забронировал для нас троих три отдельных номера?
Девушка с явной растерянностью посмотрела на Михаила, потом на меня, затем снова на него.
— Нет, мадам, простите. У нас здесь подтвержденная бронь на одну виллу премиум-класса на двоих. Забронирована на имя Михаила и Алисы Орловых.
Я громко и искренне рассмеялась. Весь шикарный холл отеля обернулся на этот смех.
— О, Михаил! Ты даже подарил ей на время нашу общую фамилию? Как это трогательно и мило! Просто верх настоящей романтики. Но, боюсь, тебе придется серьезно разочаровать свою новоиспеченную «жену».
Я снова повернулась к представителю отеля, полностью игнорируя бледное, искаженное гримасой ужаса лицо мужа.
— Видите ли, в наших планах произошли некоторые коррективы. Бронь моего мужа, пожалуй, можно отменить? Я прекрасно знаю, что по вашим правилам это невозможно без штрафа. Я готова его полностью оплатить.
Михаил смотрел на меня с таким выражением, будто я только что приговорила его к высшей мере наказания.
— Маша, что ты творишь? У нас же все заранее оплачено!
— Было оплачено, мой дорогой. С нашей общей кредитной карты. Которую я, к твоему сведению, заблокировала ровно час назад, как только наш самолет вошел в зону устойчивой связи. Так что, боюсь, финальная оплата в отель так и не поступила.
Я с легкой, изящной улыбкой достала из клатча свою личную, платиновую карту.
— А теперь я хотела бы забронировать для себя лично самую лучшую виллу, которая есть в вашем распоряжении. Только на одно имя. Мария Орлова.
Глаза Михаила стали буквально размером с блюдца. В них читалось полное осознание катастрофы. Он наконец понял, что я не просто случайно раскрыла его обман. Я планомерно, по кирпичику, уничтожила весь его тщательно выстроенный план, его долгожданный отпуск, его репутацию порядочного человека. Он стоял посреди роскошного, наполненного счастливыми людьми лобби, растерянный и униженный, с своей молодой любовницей, которая теперь смотрела на него не с обожанием, а с нескрываемым презрением. Ее прекрасная сказка о богатом принце на белом коне рассыпалась в прах за считанные минуты.
Меня с почестями проводили на небольшой частный гидросамолет, который должен был доставить меня прямо на остров. Михаил и Алиса остались в шумном аэропорту, растерянно и громко переговариваясь о чем-то. У них не было ни наличных, ни работающей кредитной карты, ни подтвержденной брони в отеле. Обратные билеты были у них на руках, но вылет был только через десять долгих дней.
Я удобно устроилась у иллюминатора и с наслаждением смотрела на простирающуюся подо мной бирюзовую гладь океана, усеянную крошечными островками, словно жемчужинами. Впервые за долгие месяцы лжи и страданий я почувствовала не боль и горечь, а пьянящее, всеохватывающее чувство настоящей свободы. Это было не просто жестокое мщение. Это было мое настоящее, долгожданное возрождение из пепла.
Моя вилла оказалась поистине великолепной. Она стояла прямо над кристально чистой водой, с прозрачным стеклянным полом в гостиной, через который были прекрасно видны стайки разноцветных тропических рыб. У меня был свой собственный бассейн, личный дворецкий, исполнявший любое желание, и потрясающий вид на закат, от которого по-настоящему захватывало дух.
Первые два дня я просто наслаждалась покоем: много спала, ела свежие, сочные фрукты и подолгу плавала в теплых океанских волнах. Я намеренно отключила свой телефон и позволяла лишь океану своим вечным шепотом смыть с моей души все остатки прошлой, ненужной жизни. Я больше не думала о Михаиле. Он стал всего лишь частью пролистанной главы в книге моей жизни, скучной и неинтересной.
На третий день я решила начать активно исследовать остров. Я записалась на дайвинг к коралловым рифам, на урок рассветной йоги на пустынном пляже, на увлекательный кулинарный мастер-класс по приготовлению местных блюд. Я знакомилась с новыми людьми — счастливыми парами из солнечной Австралии, дружной семьей из Германии, одинокой, но удивительно интересной художницей из Франции. Я откровенно рассказывала им свою историю, и вместо жалости или осуждения я видела в их глазах неподдельное восхищение и поддержку.
Теплыми вечерами я любила сидеть в уютном баре прямо на песке, пить изысканные коктейли и слушать живую, мелодичную музыку. Я снова начала чувствовать себя красивой, желанной, полной жизни и сил. Мужчины, гости отеля, делали мне искренние комплименты, но я лишь вежливо и с достоинством улыбалась в ответ. Мне больше не нужен был никто, чтобы чувствовать себя по-настоящему счастливой. Мне было вполне достаточно одной себя, заново открытой и полной надежд.
Примерно через неделю я совершенно случайно столкнулась с ними в единственном на всем атолле магазинчике сувениров. Они выглядели просто ужасно. Михаил заметно похудел, осунулся, под его глазами залегли глубокие, темные тени. Алиса была бледна, без макияжа, с потухшим, пустым взглядом и небрежно собранными, спутанными волосами. Судя по всему, им каким-то чудом удалось найти самое дешевое жилье на соседнем острове для местных, и они приплыли сюда на пароме в тщетных поисках хоть каких-то развлечений.
Михаил, увидев меня, бросился ко мне через всю лавку.
— Маша, прости меня! Прости, умоляю! Я был полным идиотом, я ничего не понимал! Я все осознал только сейчас. Я люблю только тебя одну.
Алиса стояла позади него и молчала. В ее некогда сияющих глазах больше не было и следа былого огня, только усталость, разочарование и пустота.
Я спокойно посмотрела на Михаила. На человека, с которым когда-то делила и радости, и горести на протяжении двадцати лет. И не почувствовала абсолютно ничего. Лишь тихую, безразличную пустоту.
— Михаил, уже слишком поздно для извинений. Ты сделал свой осознанный выбор. Теперь живи с его последствиями.
— Но что же нам теперь делать? У нас совсем не осталось денег! Мы не можем улететь отсюда! — он был на грани полной истерики, его голос срывался на фальцет.
— Это уже твои личные проблемы, — абсолютно спокойно ответила я. — Ты взрослый, самостоятельный мужчина. Ты же как-то сумел организовать всю эту поездку, вот и постарайся организовать ваше возвращение домой. Можешь, например, позвонить своим друзьям. Или своим родителям. Хотя, боюсь, им придется придумывать, как объяснить, почему их сын оказался на Мальдивах с молодой девушкой, а не на важной конференции в Сочи.
Я выбрала красивый шелковый платок с местным орнаментом, calmly расплатилась на кассе и вышла из магазина, не оборачиваясь ни на секунду. Я лишь уловила, как Алиса закричала на Михаила срывающимся от слез голосом: «Я тебя ненавижу! Ты разрушил всю мою жизнь!». Их громкий, неприличный скандал разносился по тихому, райскому острову, но меня это уже совершенно не касалось.
В день моего отлета домой я сидела в уютном лобби отеля в ожидании своего гидросамолета. Ко мне почти бесшумно подошел мой дворецкий.
— Мадам Орлова, вас несколько раз спрашивал один джентльмен. Он оставил для вас эту записку.
Я взяла из его рук сложенный в несколько раз листок простой бумаги. Это был распечатанный счет из какого-то дешевого гестхауса на имя Михаила Орлова и настойчивая просьба немедленно его оплатить, так как у них ночью украли последние наличные деньги. И внизу была оставлена дрожащая от волнения приписка: «Маша, я умоляю тебя о пощаде. Спаси меня, пожалуйста».
Я лишь тихо рассмеялась, скомкала эту жалкую записку и бросила ее в ближайшую урну.
— Передайте этому джентльмену, что я не имею чести быть знакомой ни с одним человеком по имени Михаил Орлов.
Я поднялась на борт самолета и в последний раз посмотрела на маленький остров, который навсегда стал для меня местом силы и моего духовного перерождения. Впереди меня, конечно, ждали непростые формальности: развод, раздел совместно нажитого имущества и начало новой, совершенно свободной и независимой жизни. И я была абсолютно уверена, что со всем справлюсь. Потому что женщина, которая сумела превратить ад чужого предательства и лжи в свой собственный, настоящий рай, сможет абсолютно все. Ее сердце, пройдя через огонь и лед, не ожесточилось, а научилось биться в ритме с океаном — вечным, мудрым и бесконечно свободным. И в этом ритме был ее новый путь.