— Ты думаешь, она и правда изменилась? — спросила я, расставляя чашки на кухонном столе.
Павел улыбнулся и пожал плечами:
— Лена всегда была непростым человеком, Анна. Но я рад, что она сама захотела возобновить общение.
Я кивнула, но внутри меня шевельнулось тревожное предчувствие. Сестра мужа никогда особо не стремилась к семейным связям. Мы были в браке четыре года, а она даже не пришла на нашу свадьбу, сославшись на какие-то «неожиданные дела». И вот теперь вдруг позвонила, попросила встречи, решила «наладить отношения».
Звонок в дверь прервал мои мысли. На пороге стояла Лена — стильно одетая, с безупречным макияжем и слишком широкой, чтобы быть естественной, улыбкой.
— Павлуша! Как же я по тебе соскучилась! — воскликнула она и бросилась к нему в объятия.
Её резкие, сладковатые духи заполнили холл. Затем Лена повернулась ко мне и оглядела с ног до головы, как будто оценивая.
— Анна! Наконец-таки встретились как следует! Много о тебе слышала!
Интересно, от кого? Павел говорил, что они почти не общались все эти годы.
— Проходи, — я жестом указала на гостиную.
— Ой, как у вас красиво! — воскликнула Лена, оглядывая комнату. — Вы так уютно устроились!
В её голосе мне послышалась нотка зависти.
— Да, потрудились, — коротко ответил Павел. — Четыре года ремонта — своими силами.
— Это ваш сервиз? — Лена подошла к витрине. — Такой дорогой выглядит. Хрусталь?
— Это наследство от бабушки, семейная ценность, — ответила я, заметив, как её взгляд задержался на полке.
Она медленно прошлась по комнате, то и дело касаясь предметов. Создалось впечатление, что она осматривает антикварный салон — всё оценивала, прикидывала, размышляла.
— А там что? — кивнула она в сторону коридора.
— Спальня и кабинет, — ответил Павел. — Хотишь взглянуть?
Я невольно напряглась. Муж порой был чересчур доверчивым.
— Конечно! Покажи дом, братик!
Они ушли, а я осталась с неприятным осадком. Что-то было не так. Зачем ей понадобилось приходить после стольких лет отстранённости? Причём именно сейчас?
Через несколько минут я услышала их разговор в спальне.
— Красивый комод. Он что, антикварный?
— Нет, просто хорошая работа местного мастера, — с гордостью ответил Павел.
— А что тут лежит? — вдруг зазвучало игриво.
Я поставила чайник и направилась в спальню. У дверей я замерла — Лена стояла у комода, держа в руках мою шкатулку с украшениями.
— Вот это да! А что здесь у нас? — с любопытством произнесла она, открывая крышку.
— Это личные вещи Анны, — Павел аккуратно забрал шкатулку.
— Да ладно, я просто посмотрела! — Лена рассмеялась, но в этом смехе чувствовалась фальшь. — Какие классные побрякушки! Это настоящее золото? Очень дорого выглядит.
Я подошла ближе.
— Некоторые украшения передаются в семье, — спокойно забрала я шкатулку и вернула на место. — Для меня это важно.
Лена улыбнулась с видом понимания, но в её глазах мелькнул холодный, расчётливый блеск.
— Конечно, семейные ценности — это важное дело, — сказала она, отворачиваясь к окну. — Какой у вас вид! Просто загляденье. И удобно — на первом этаже. В отличие от меня — я в съёмной квартире на пятом этаже без лифта.
Я прервала эту беседу:
— Ужин готов.
Уже через пару дней я открыла шкатулку и замерла. Внутри не было ничего — ни колец, ни серёжек, ни цепочек. Только пустые отделения.
Сердце сжалось. Я хотела надеть мамин кулон на встречу с подругой, но теперь он исчез. Пропали все золотые украшения. На сумму около 300 тысяч рублей. Но для меня это были не деньги — это были воспоминания, связанные с семьёй.
Дрожащими руками я перебирала оставшиеся безделушки, но ошибки не было — золота нет.
Медленно опустилась на кровать, перебирая в голове события недавнего визита Лены. Её интерес к шкатулке. Длинные вопросы. Неестественная улыбка. Теперь всё складывалось в одну страшную картину.
Хлопнула входная дверь — вернулся Павел. Я сжимала в руках пустое дно шкатулки, когда пошла ему навстречу.
— Паша… у нас проблема.
Он обернулся, улыбка на его лице угасла, как только он увидел моё лицо.
— Что случилось?
— Все золотые украшения пропали. Ни одного не осталось.
Он нахмурился:
— Когда ты их в последний раз видела?
— Неделю назад. До визита Лены. А ты помнишь, когда видел мои кольца?
— Наверное, где-то неделю назад. Ты надевала одно — с камнем.
— И никто, кроме Лены, у нас не был, верно?
Павел замер, соображая, к чему я клоню.
— Анна, ты серьёзно? Лена? Но зачем?
— Она живёт в съёмной квартире, — напомнила я. — И ты сам говорил, что она недавно осталась без работы.
— Но украсть у родного брата… — Павел покачал головой. — Нет, Анна. Это слишком серьёзное обвинение. Может быть, ты просто забыла их где-то?
Я посмотрела на мужа и видела боль в его глазах. Он не мог принять такую возможность. Я его понимала — никто не хочет думать, что родной человек способен на предательство.
— Я не перекладывала ни кольцо от мамы, ни серьги от твоей мамы, ни даже то, что ты подарил мне на первую годовщину, — мой голос слегка дрогнул.
Павел подошёл, обнял меня. Его сердце билось часто, словно в тревоге.
— Давай не будем делать скоропалительных выводов, — прошептал он. — Нужны факты, Анна.
Факты. Он был прав. Без них это всего лишь подозрения, которые могут разрушить всё. Я медленно отстранилась:
— Тогда я их найду.
Того же вечера я заказала небольшую камеру со встроенным датчиком движения. Заплатила за срочную доставку. На следующий день устройство размером с монету было аккуратно спрятано внутри декоративной вазы возле комода.
В ювелирном я приобрела недорогую подделку — позолоченную цепочку, почти как та, которую мне подарила свекровь. Положила её в шкатулку, чтобы привлечь внимание.
Потом набрала номер Лены:
— Привет! Как жизнь? Слушай, мы решили устроить ужин, может, заглянешь в гости в выходные? Павлу будет приятно.
— Конечно! — радостно ответила она. — А Паша будет дома?
— Обязательно, — соврала я. На самом деле Павел планировал уехать к отцу на дачу. — Приходи в субботу?
Субботой я тщательно подготовилась: распустила волосы, надела любимое платье, аккуратно накрасилась. Не для неё — для себя. Чтобы чувствовать силу и уверенность.
За ужином я нарочно заговорила об украшениях.
— Кстати, нашла одно из старых колец! Думала, потеряла. Оказалось, лежало в шкатулке всё это время.
Лена резко напряглась:
— То, бельгийское?
— Именно. С рубином. Очень ценная вещь. Для меня ещё и воспоминание, — сделала паузу. — Хочешь взглянуть?
— Конечно! — сестра мужа просияла, но в её глазах мелькнуло что-то хищное.
Мы вошли в спальню. Я достала шкатулку, показала цепочку.
— Вот, красивая, правда? Бабушкина.
— Восхитительно, — Лена едва сдерживала волнение. — И, наверное, очень дорогая?
— Да. Сейчас таких уже не найти.
Я аккуратно положила шкатулку обратно на комод и внутренне улыбнулась. Камера работала. Запись шла. Ловушка была готова. Оставалось только ждать.
День протянулся до ночи, ночь — до утра. В воскресенье Павел вернулся раньше времени — я попросила его приехать пораньше.
Он вошёл, не снимая куртки, встревоженный.
— Ну что?
Я указала на комод. Шкатулки там не было.
Его лицо потемнело. Щёки напряглись.
— Ты хочешь сказать…
— Посмотри сам, — я включила ноутбук и запустила запись.
Экран показал пустую комнату, освещённую лунным светом. Через секунду в кадре появилась тень.
Лена. Бесшумно, будто тень, она подходила к комоду, бережно брала шкатулку и прятала в рюкзак. Её движения были точными, уверенно-холодными. На голове капюшок, на лице — решимость. Никаких эмоций.
Затем она исчезла так же бесшумно, как и вошла.
Павел смотрел, не отрываясь. Лицо стало каменным.
— Не могу поверить… — прошептал он.
— Я тоже не хотела, — ответила я. — Но нужно было знать точно.
Он выключил видео, опустил взгляд.
— Как такое вообще возможно? Собственная сестра…
— Не ради денег, — заметила я. — Ради власти. Из зависти. Из ощущения, что можно всё.
Павел посмотрел на меня.
— Что теперь?
У меня был план. Обращаться в полицию? Устраивать скандал? Нет. Мы выбрали другой путь.
— Пригласим её сюда. Сегодня вечером.
Ровно в семь часов Лена постучала в дверь. Улыбающаяся, с бутылкой вина и конфетами.
— Привет, родные! — она обняла Павла, затем потянулась ко мне.
Я отступила. Её улыбка дрогнула.
— Проходи, — сказал муж.
В гостиной Лена болтала о новой работе, о том, куда собирается поехать отдыхать, о школьных друзьях. Выглядела абсолютно уверенно. Как будто ничего не произошло.
А между тем, ноутбук стоял на столе — закрытый, но готовый.
— А мы тут как раз фильм снимали, — вдруг сказала я, прервав её рассказ.
— Фильм? — Лена нахмурилась.
— Документальный. О семье, измене и предательстве.
Я открыла крышку ноутбука, запустила запись и развернула экран в сторону гостьи.
На видео — она, в чёрной толстовке, в тёмное время суток, осторожно выносит мою шкатулку. Её лицо — на записи идеально.
Лена замерла. Вилка в её руке задрожала. Сначала побледнела, потом покрылась красными пятнами.
— Это какой-то монтаж! — рявкнула она. — Подделка! Ты же не станешь верить этой чепухе, Павел!
— А где шкатулка? — холодно спросил муж. — Ты ведь взяла её?
— Это не я! — Лена вскочила, задев стол. Бокалы зазвенели.
— Тогда почему в твоём рюкзаке сейчас она может быть?
Женщина начала пятиться.
— Это всё глупость! Она тебя против меня настраивает!
Я увеличила изображение. На экране было чётко видно её лицо, когда она на секунду обернулась к окну.
— Где шкатулка, Лена? — повторил вопрос Павел.
— Ну и что? — не выдержала она. — Мелочь какая-то. Украшения. Трепалки.
— Это и есть признание, — спокойно сказала я.
В её глазах вспыхнула злость.
— Ты ничего не понимаешь! Всё всегда достаётся другим, а мне — нет! Я заслуживаю большего!
— Больше? — Павел встал с кресла. — Моя жена семь лет откладывала на то самое кольцо, которое ты выкрала. Бабушкины серьги она хранила, чтобы когда-нибудь передать нашей дочери. Если у нас вообще будет ребёнок.
— Я продала всего несколько штук! — Лена развела руками. — Остальное собиралась вернуть!
Я смотрела на неё и чувствовала лишь усталость. Не было ни злости, ни желания мести. Только осознание — передо мной человек, который давно потерял себя.
— У тебя два варианта, — мой голос оставался спокойным. — Либо ты возвращаешь всё, что взяла, включая уже реализованные украшения. И тогда мы закрываем эту тему. Либо полиция. У меня есть запись.
— Не посмеешь, — прошипела она.
— Посмеет, — твёрдо ответил Павел. — И я буду с ней.
Лена бросила взгляд сначала на брата, потом на меня.
— Ты просто стерва, — процедила она сквозь зубы. — Ты разрушила нашу семью.
— Нет, — я качнула головой. — Семью разрушила ты, когда решила, что родство даёт право на воровство.
Она схватила сумку и выбежала из квартиры. Павел догнал её в прихожей:
— Лена. Завтра, в десять утра. Все украшения. Или я сам отнесу запись в полицию.
— Чтоб вы сгорели! — бросила она напоследок и хлопнула дверью.
Я подошла к мужу, взяла его за руку. Она была ледяной.
— Она вернёт, — уверенно сказал он. — Ей некуда деваться.
И он оказался прав. Утром пришла курьерская посылка. Внутри — моя шкатулка и все украшения, до последней вещи. Ни записки, ни извинений — ничего. Но мне и так было достаточно.
Павел сидел на кухне, опустив голову. Я поставила перед ним чашку горячего чая.
— Прости, что сразу не поверил тебе, — произнёс он тихо.
— Ты хотел видеть в людях хорошее. Это не слабость.
Он поднял глаза и чуть заметно улыбнулся — впервые за эти дни.
— Ты как себя чувствуешь?
— Как будто стала другой, — я присела рядом. — Но это не плохо. Иногда дом нужно защищать даже от тех, кого считаешь своими.
Я достала из шкатулки тонкое золотое колечко — первый подарок Павла — и надела его. Украшение блеснуло в лучах утреннего солнца.
Наш дом снова стал своим. И теперь я знала, как его оберегать.