Ирина росла тихим ребёнком. В школе училась хорошо, но родители редко приходили на собрания. Зато на выступлениях младшей сестры Ольги всегда сидели в первом ряду, снимали на камеру, аплодировали громче всех.
— Оленька у нас талантливая, — говорила мать, когда Ирина приносила очередную пятёрку. — А ты молодец, что сама справляешься.
Справляться самой — это стало девизом Ирины. Когда поступала в институт, родители пожали плечами.
— Ты же умная, сама разберёшься с документами, — сказал отец, не отрываясь от газеты.
А через год Ольге оплатили коммерческое отделение в престижном вузе и купили подержанную иномарку.
— Ей же добираться далеко, — объяснила мать, когда Ирина спросила, почему ей пришлось ездить на двух автобусах. — А ты рядом живёшь, в общежитии.
Ирина не спорила. Привыкла.
Когда сёстры выросли, родители решили помочь с жильём. Только помощь получила одна Ольга. Родители продали дачу и купили младшей дочери однокомнатную квартиру на окраине.
— У Оли дети, ей нужнее, — сказала мать Ирине по телефону. — А ты снимаешь, тебе пока хватает.
Ирине было двадцать восемь. Снимала комнату в коммуналке, работала экономистом в строительной компании. Зарплата небольшая, но стабильная. Копила на первый взнос по ипотеке.
— Мам, я тоже хочу своё жильё, — попыталась возразить Ирина.
— Ты сильная, справишься сама. А Оле без нас никак. У неё двое маленьких, муж то работает, то нет.
Разговор закончился. Ирина положила трубку и посмотрела в окно. За стеклом шёл дождь, серый и унылый, как и настроение.
Прошло три года. Ирина накопила на первый взнос, взяла ипотеку и купила небольшую однушку в старом доме. Ремонт делала сама по выходным: клеила обои, красила батареи, укладывала ламинат. Родители ни разу не предложили помочь. Зато звонили и рассказывали, как Ольга с мужем Денисом обустраивают квартиру.
— Оля заказала новую кухню! Итальянскую! — восторгалась мать. — Дениска хорошо зарабатывает, не то что раньше.
Ирина слушала и думала, что родители даже не спросили, как у неё с ремонтом. Будто Ирина существовала в параллельном мире, где всё всегда в порядке и помощь не нужна.
Годы летели. Ирина обустроила квартиру, нашла лучшую работу, стала начальником отдела. Жила одна, без мужа и детей. Встречалась с мужчинами, но отношения не складывались. Родители изредка намекали, что пора бы уже замуж, но активного участия в личной жизни дочери не принимали.
Зато об Ольге рассказывали постоянно. Как внуки растут, как Денис получил повышение, как младшая дочь собирается на море.
Ирина видела родителей редко. Пару раз в год приезжала в гости, привозила подарки, сидела на кухне, пила чай. Разговоры были короткими и формальными. Родители спрашивали о работе, Ирина отвечала коротко. Потом мать переводила тему на Ольгу, и Ирина молча слушала.
— Оля купила новую машину, — говорила мать, размешивая сахар в чае. — Кредит, конечно, но зато удобно с детьми.
— Хорошо, — отвечала Ирина.
— А ты когда машину купишь?
— Не планирую. Метро рядом.
Мать качала головой, словно Ирина говорила глупости.
Однажды осенним вечером, когда за окном уже стемнело, а на улицах зажглись фонари, Ирине позвонила мать.
— Ириш, мы с папой хотим к тебе приехать. Ненадолго, — голос матери звучал устало.
— Когда?
— Завтра вечером. Можно?
Ирина на секунду задумалась. У родителей никогда не было привычки гостить у неё. Обычно встречались на нейтральной территории или Ирина сама приезжала к родителям.
— Конечно, приезжайте, — сказала Ирина.
— Спасибо, дочка.
Мать повесила трубку. Ирина посмотрела на телефон. Что-то было не так. Голос матери звучал не просто устало, а как-то надломленно.
На следующий день Ирина прибралась в квартире, сменила постельное бельё на диване, где планировала разместить родителей. Купила продуктов, приготовила ужин. Вечером раздался звонок в дверь.
Родители стояли на пороге с двумя большими сумками. Отец выглядел осунувшимся, мать — бледной и напряжённой.
— Заходите, — Ирина пропустила родителей внутрь.
Отец прошёл в комнату и молча сел на диван. Мать осталась на кухне, разглядывая обстановку.
— У тебя чисто, — сказала мать.
— Спасибо. Я старалась.
— Одной тяжело, наверное?
— Справляюсь.
Мать кивнула и присела за стол. Ирина поставила чайник, достала чашки. Молчание затягивалось.
— Что случилось? — спросила Ирина.
Мать вздохнула.
— С Олей поссорились. Серьёзно.
Ирина села напротив. Ждала продолжения.
— Приехали к ним в гости, — начала мать. — Хотели внуков повидать. А там… — Мать махнула рукой. — Денис хамит, дети невоспитанные. Оля вообще не слушает. Мы ей слово, а она в ответ грубость.
— О чём поссорились?
— Да обо всём! — Мать повысила голос. — Я ей говорю: дети должны учиться, а не в телефонах сидеть. А она: не ваше дело, как я воспитываю! Денис вообще сказал, чтобы мы не лезли. Представляешь?
Ирина молча кивнула.
— Мы же помогали им! Квартиру купили, деньгами поддерживали! А они нас выгнали! — Голос матери дрожал.
— Выгнали?
— Ну, не буквально. Но Оля сказала, что мы ей мешаем и лучше бы пожили отдельно какое-то время. Вот мы и приехали к тебе.
Ирина посмотрела на мать. В глазах женщины стояли слёзы, лицо осунулось. Жалко стало.
— Хорошо. Поживите, — сказала Ирина.
— Спасибо, доченька. Мы ненадолго, обещаем.
Отец вышел на кухню, тяжело опустился на стул.
— Ириш, мы правда ненадолго, — повторил отец. — Как с Олькой разберёмся, сразу уедем.
— Живите сколько нужно, — ответила Ирина, хотя внутри уже закрадывалось сомнение.
На вторую ночь Ирина проснулась от звуков разговора на кухне. Родители сидели за столом и обсуждали Ольгу. Голоса были приглушёнными, но слова долетали отчётливо.
— Неблагодарная, — говорил отец. — Всю жизнь для неё, а она…
— Денис её испортил, — добавляла мать. — Раньше Оля была другой.
Ирина лежала в темноте и слушала. Знакомые слова, знакомая боль. Только раньше родители так не говорили об Ольге. Раньше младшая дочь была идеалом.
Утром родители встали рано. Мать начала готовить завтрак, отец читал новости в телефоне. Ирина вышла на кухню.
— Доброе утро, — сказала Ирина.
— Доброе, доченька. Садись, я приготовила, — мать поставила на стол тарелку с яичницей.
Ирина села. Завтракали молча. Потом мать начала снова.
— Представляешь, Оля вчера написала. Говорит, чтобы мы не приезжали, пока не извинимся. За что извиняться?! Мы же правы!
— Мам, может, правда стоит извиниться? — осторожно предложила Ирина.
— За что? — Мать нахмурилась. — Мы ничего плохого не сказали! Просто правду!
— Иногда правда режет.
— Ириш, ты же понимаешь, мы хотели как лучше. А она…
Мать снова пустилась в рассказ о том, как Ольга неправильно воспитывает детей, как Денис не уважает старших, как всё пошло не так.
Ирина слушала и чувствовала, как внутри нарастает раздражение. Вот так всю жизнь: Ольга была хорошей, пока не перечила. А Ирина была удобной, потому что молчала и не требовала внимания.
День прошёл спокойно. Родители сидели дома, смотрели телевизор, обсуждали новости. Ирина вернулась с работы поздно, разогрела ужин, поела. Родители снова заговорили об Ольге.
— Оля всегда была трудной, — вздыхала мать. — Помнишь, как в школе учителям грубила?
— Не помню, — честно ответила Ирина.
— Ну как же! Ты тогда уже в институте училась. Мы столько нервов потратили!
Ирина молчала. Вспоминать школьные годы Ольги не хотелось. Тогда Ирина сама училась в институте, работала по вечерам, чтобы оплатить общежитие. Родители помогали Ольге с репетиторами, а Ирина справлялась сама.
На третий день Ирина поняла, что родители не собираются уезжать в ближайшее время. Сумки были распакованы, вещи развешаны по шкафу, мать освоилась на кухне и начала готовить так, как привыкла дома.
— Мам, вы долго планируете гостить? — спросила Ирина вечером.
— Не знаю, доченька. Пока с Олей не помиримся. А она не идёт на контакт.
— Может, вы позвоните ей сами? Предложите встретиться?
— Мы звонили! Она трубку не берёт! — Мать всплеснула руками. — Вот такая неблагодарная выросла!
Ирина прикусила губу. Спорить не хотелось.
К концу недели стало очевидно: родители обжились. Отец занял любимое кресло Ирины, мать заполнила холодильник своими продуктами. Каждый вечер звучали жалобы на Ольгу, каждое утро начиналось с обсуждения того, как младшая дочь неправа.
Ирина чувствовала, как терпение заканчивается. Квартира маленькая, личного пространства нет. Родители везде: на кухне, в комнате, даже в ванной вечно кто-то из них.
Однажды вечером, когда Ирина вернулась с работы особенно уставшей, мать снова начала рассказ о том, как Ольга испортилась.
— Оля всегда была избалованной, — говорила мать, нарезая овощи для салата. — Мы её слишком опекали. Надо было строже.
Ирина молча слушала, наливая себе чай.
— Зато ты, Ириш, всегда была самостоятельной. Тебе не нужна была наша помощь.
Ирина замерла, чашка зависла в воздухе.
— Не нужна была? — медленно переспросила Ирина.
— Ну да. Ты же сама всё умела. А Оле мы помогали.
— Мам, я не умела. Мне тоже нужна была помощь. Просто вы не предлагали.
Мать обернулась, нож застыл в руке.
— Что ты имеешь в виду?
— То и имею. Когда я поступала, вы не помогли ни рублём. Когда искала квартиру, вы даже не спросили, как дела. Зато Ольге купили жильё.
— Ириш, ну у Оли дети! Ей же нужнее было!
— А мне не нужно было? — Голос Ирины дрогнул. — Я что, не ваша дочь?
— Конечно, дочь! — Мать положила нож. — Просто ты сильная. Всегда справлялась.
— Потому что выбора не было! — Ирина повысила голос. — Вы решили, что я справлюсь сама, и умыли руки!
— Ириш, не кричи, — вмешался отец, входя на кухню. — Мы всегда любили вас обеих одинаково.
— Одинаково? — Ирина рассмеялась. — Папа, ты серьёзно? Ольге всё, мне ничего. И это одинаково?
Отец замялся.
— Мы думали, тебе не нужно…
— Вы не думали! Вам было удобно так считать!
Мать всхлипнула.
— Ириш, как ты можешь? Мы же родители!
— Именно! Родители! И где вы были, когда я снимала комнату в коммуналке с тараканами? Где вы были, когда делала ремонт одна? Где вы были, когда мне было плохо?
— Ты не говорила, что плохо, — тихо сказала мать.
— А надо было говорить? Родители разве не должны видеть сами?
Повисло молчание. Мать стояла с опущенной головой, отец смотрел в пол.
— Извини, — наконец сказал отец. — Мы не думали, что ты так переживаешь.
— Не думали, — повторила Ирина. — Потому что вам было удобнее не думать.
Ирина вышла из кухни и закрылась в спальне. Села на кровать, обхватила голову руками. Слёзы подступили, но Ирина сдержалась. Плакать не хотелось. Хотелось кричать.
За дверью слышались приглушённые голоса родителей. Обсуждали, наверное. Ирина легла на кровать и уставилась в потолок. Столько лет молчала, терпела, делала вид, что всё в порядке. А теперь прорвало.
На следующее утро за завтраком родители молчали. Мать готовила, отец читал газету. Ирина пила кофе и тоже молчала. Атмосфера была напряжённой, как перед грозой.
— Ириш, — начала мать. — Мы подумали… Может, нам правда пора ехать?
— Куда? К Ольге?
— Нет. Домой. К себе.
— Разве вы не хотели помириться с Ольгой?
— Хотели. Но, видимо, сейчас не время.
Ирина кивнула. Молчание затянулось.
— Мам, а почему вы приехали именно ко мне? — спросила Ирина.
— Потому что ты дочь.
— Ольга тоже дочь. Но вы приехали ко мне.
Мать отвела взгляд.
— Потому что… Ну, ты всегда была… понятливей.
— Удобней, — поправила Ирина. — Я была удобней. Молчала, не возмущалась, принимала любые решения.
— Ириш, не надо так.
— Надо, мам. Потому что это правда. Вы приехали ко мне не потому, что соскучились или хотели помочь. Вы приехали, потому что Ольга вас выставила, а я не могу отказать.
Отец поднял голову.
— Ирина, мы твои родители. Разве плохо, что мы к тебе обратились?
— Плохо то, что вы обратились только когда вам стало нужно. А когда мне было нужно, вас не было.
— Мы не знали, — повторила мать.
— Не хотели знать, — возразила Ирина. — Разница большая.
Ирина допила кофе и встала.
— Я на работу. Вечером поговорим.
Родители молча кивнули.
Весь день Ирина думала о вчерашнем разговоре. Впервые за много лет высказала то, что копилось внутри. Страшно не было. Скорее, облегчение.
Вечером Ирина вернулась домой и обнаружила родителей на кухне с собранными сумками.
— Уезжаете? — спросила Ирина.
— Да, — кивнул отец. — Решили, что пора.
— Домой?
— Угу.
Ирина присела за стол.
— А как же Ольга?
— С Олей разберёмся потом. Может, правда нам стоит дать ей время, — сказала мать.
Ирина кивнула.
— Ириш, прости нас, — неожиданно сказал отец. — Мы правда не понимали, что тебе было тяжело. Думали, раз ты молчишь, значит, всё хорошо.
— Не всё хорошо, папа. Но я справилась.
— Знаем. Ты молодец.
— Я не хочу быть молодцом, который справляется сам. Я хочу быть дочерью, которой помогают родители.
Мать всхлипнула и подошла к Ирине. Обняла неловко, прижала к себе.
— Прости, доченька. Мы были неправы.
Ирина не ответила. Просто сидела и позволяла матери обнимать себя. Внутри было пусто и странно спокойно. Слова сказаны, обиды озвучены. Но станет ли от этого легче — непонятно.
Родители уехали вечером. Ирина проводила их до двери, помахала рукой. Закрыла дверь и прислонилась к косяку. Квартира снова стала тихой и пустой. Но теперь эта пустота была другой. Не одинокой, а освобождающей.