Варя очнулась от шума, доносившегося с улицы. За окном стояла жаркая летняя погода, тяжелый зной висел в воздухе, словно обволакивая всё вокруг. Медсестра, заметив, что пациентка проснулась, слегка приоткрыла форточку, пропустив в палату редкий порыв свежего ветра. Варя медленно, осторожно приподняла голову — мышцы затекли после долгих дней лежания, а тело казалось чужим и непослушным. Она посмотрела в окно и увидела: на крыльце женской консультации выписывали маму с двумя младенцами. Их встречала целая делегация родственников — радостные лица, цветы, улыбки. В центре всей этой счастливой суеты стоял молодой мужчина с огромными голубыми шарами в руках, которые весело трепетали на легком ветру.
— Значит, мальчики… — подумала про себя Варя, и её глаза невольно наполнились слезами. Не радости, не грусти — какой-то странной смесью чувств, которую она не могла назвать. Это были слёзы воспоминаний, боли, надежды и страха.
Она снова оказалась там, в том кошмаре, который сопровождал её последние месяцы. События нахлынули с такой силой, будто всё произошло только вчера.
Ещё совсем недавно Варя была счастлива. Сияющая, полная жизни, она узнала, что беременна. Эта новость стала для неё настоящим подарком судьбы. Вечером за ужином она с трепетом в голосе поделилась этим с мужем Стасом. Он не скрывал своей радости — его лицо буквально светилось от счастья. Они были молодожёнами, совсем недавно связали себя узами брака, но любили друг друга так, как будто знали всю жизнь.
Варя сразу же записалась на приём, начала следить за здоровьем, каждый день был особенным, наполненным ожиданием и предвкушением. На первый УЗИ они отправились вместе, держась за руки, как дети, идущие в парк развлечений. Но вместо волшебного кадра с маленьким сердцем, бьющимся внутри, они услышали слова, которые перевернули их мир с ног на голову.
Диагноз был жесток и беспощаден. Врач говорила долго, используя медицинские термины, которые звучали как чуждые заклинания. В конце её рассказа прозвучала фраза, которая запомнилась Варе больше всего:
— В вашем случае, лучше сделать аборт. Диагноз несовместим с жизнью.
Стас побледнел. Варя не плакала. Просто смотрела перед собой, не понимая, как такое возможно. Как может быть «не совместимо» то, что ещё даже не успело стать реальным?
— Но как так получилось? — спросил он, стараясь сохранить самообладание.
Врач лишь безучастно пожала плечами и продолжила объяснение, будто говорила не о человеческой жизни, а о каком-то техническом сбое.
Варя потребовала повторных анализов, консилиума специалистов, дополнительных исследований. Хотела верить, что это ошибка, случайность, оплошность. Но ответ оставался неизменным. Единственное, что советовали врачи дополнительно — сделать амниоцентез, чтобы подтвердить диагноз.
Она согласилась. Что ещё ей оставалось? Только боль и страх. Через несколько дней результаты подтвердили худшие опасения. Ей вновь посоветовали прервать беременность.
Варя легла в стационар. Все происходило как во сне. Будто бы кто-то другой принимал решения, кто-то другой подписывал бумаги, кто-то другой ложился на операционный стол. Она попросила общий наркоз — не хотела видеть ничего, не хотела слышать ни единого звука, не хотела чувствовать.
— Всё закончилось, — прошептала она себе, когда смогла впервые остаться одна. А потом, закрывшись с головой одеялом, тихо плакала в подушку, пока не высохли слёзы.**
Через два дня Стас забрал её домой. Он был встревожен — прежней Вари больше не существовало. Перед ним была тень той женщины, которую он любил. Она двигалась механически, взгляд стал заторможенным, голос — еле слышным. Он обнял её, крепко прижал к себе, провёл ладонью по волосам, пытаясь вернуть тепло и уверенность.
— Варя, я с тобой. Я тебя люблю. Всё будет хорошо, — шептал он, сам не зная, верит ли в эти слова.
— Нет, Стас… уже ничего не будет, — ответила она, уткнувшись ему в плечо, и снова заплакала.**
Прошёл год. Время не лечит, но помогает немного отдалиться от боли. Варя ушла с головой в работу, стараясь не думать, не вспоминать. Порой задерживалась допоздна, возвращалась домой поздно, почти под утро. Работа стала для неё спасательным кругом, хотя иногда она чувствовала, как эта скорлупа начинает давить.
Неожиданно Стас предложил съездить к его родителям в деревню. Нужно было добираться на поезде несколько часов. Варя не возражала — смена обстановки не помешает. Стас надеялся, что свежий воздух, природа и забота родных помогут жене немного расслабиться, вспомнить, что значит быть живым человеком, а не тенью прошлого.
— Прогуляемся по лесу, искупаемся в речке, навестим родителей, — уговаривал он, стараясь изо всех сил поднять ей настроение.
В пятницу вечером Стас встретил Варю после работы, и они сразу направились на железнодорожный вокзал. Поезд уже подходил, когда они оказались на перроне. Стас побежал за билетами, а Варя осталась ждать у вагона. В этот момент к ней внезапно подошла цыганка. Её глаза горели, голос звучал уверенно и чуть загадочно:
— Родишь близнецов в свой день рождения.
И прежде чем Варя успела что-либо сказать, женщина исчезла, будто растворилась в воздухе, оставив после себя лишь тень недоумения и тревоги.
Через минуту к ней подошёл Стас.
— Варя, что с тобой? Ты вся дрожишь.
— Ничего… Просто показалось… Ты взял билеты?
— Да, пойдём в вагон.
Цыганка не выходила из головы Вари. Мысли кружились, как листья в осеннем ветру. Когда поезд тронулся, она набралась смелости и спросила:
— Стас, ты видел цыганку, когда подходил ко мне?
— Нет, никого не было, — твёрдо ответил он.
— Может, мне и вправду показалось… — пробормотала Варя, пытаясь убедить в этом и себя.
В деревне действительно стало легче. Свежий воздух, уютный домик, забота старших — всё это постепенно начало смягчать боль. Впервые за много месяцев Варе приснился странный сон: она держала в руках две крупные рыбины. Утром она не сразу поняла значение этого образа, но, завтракая, спросила у свекрови:
— Мария Ивановна, к чему снится рыба? Мне приснилось, что я держу две штуки.
— Варюша, к беременности! — обрадованно воскликнула женщина.
— Да ну, не обращайте внимания, — попыталась отмахнуться Варя.
— Скоро внуков мне родишь, — улыбалась Мария Ивановна, явно веря в свои слова.
— Вы верите снам? — всё ещё сомневалась Варя.
— Веришь или нет — рыба всегда снится к беременности. Это примета, — уверенно ответила женщина.
Через месяц у Вари была задержка. Сначала она не обратила внимания — стресс, усталость, смена климата… Но через пару дней почувствовала слабость и тошноту. Память о прошлом вспыхнула, но теперь — с новой надеждой. Она купила тест в аптеке, вернулась домой и, не раздеваясь, прошла в ванную. Две полоски. Чёткие, ясные, не оставляющие сомнений.
Выбежав, она столкнулась с Стасом, который только входил в квартиру.
— Стас! Я беременна!
— Варя… Я так рад. Я тебя люблю, — признался он, обнял супругу и крепко поцеловал.**
Той ночью Варя засыпала в объятиях любимого человека, счастливая и уверенная в том, что всё будет иначе. И действительно — всё пошло по-другому.
На приёме врач подтвердил беременность и добавил одну важную деталь:
— У вас будет двойня.
— Двойня? — не поверила своим ушам Варя.
— Да, — улыбнулась врач.
Это был знак. Знак, что жизнь не кончена. Что боль можно преодолеть. Что есть место второму шансу.
Все анализы были в норме. Врач лишь рекомендовала лечь на сохранение в последний месяц, чтобы минимизировать риски. Но Варя чувствовала себя отлично. И когда наступил день её рождения, в родильном зале раздались первые крики — громкие, здоровые, полные жизни.
Два мальчика, похожие на своего отца, появились на свет именно в этот день.
И вот, сегодня, на крыльце роддома, стоял тот самый счастливый папаша с огромными синими шарами, букетом цветов и подарками для медперсонала. Стас ждал свою Варю, своих сыновей.
А однажды, прогуливаясь с коляской по двору, Варя снова увидела ту самую цыганку. Та подошла неслышно, как тень, и произнесла:
— Ну что, родила близнецов в день рождения?
Варя кивнула, улыбаясь сквозь слёзы.
— Да.
Цыганка исчезла так же внезапно, как и появилась. Остался лишь ветер, играющий с лепестками весенних цветов, да два маленьких сердца, бьющихся рядом с её собственным.