Борис Петрович Бузякин, 60-летний глава семьи, миллиардер, меценат и человек с длинным рядом титулов, не спеша сошёл в столовую на завтрак. За столом уже собрались: его старший сын — 32-летний Вадим Борисович, невестка Алевтина, 27 лет, их пятилетний сын Егор и старшая сестра Бузякина — 63-летняя Павла Петровна.
Один стул оставался пустым. Именно там обычно сидел младший сын — 25-летний Андрей. В последнее время этот стул чаще был свободным, что выводило отца из себя.
Борис Петрович всегда требовал, чтобы вся семья собиралась за утренним столом. Днём все были заняты, вечером тоже редко кто находил время пообщаться. Только утро считалось священным временем для семейного общения.
Пропустить завтрак можно было лишь по действительно важной причине, и то желательно предупредить заранее. За чашкой кофе родственники обсуждали дела, делились новостями, решали насущные вопросы.
— Здравствуйте все. Где опять этот балбес? — раздался голос отца, когда он спускался по лестнице.
Горничная Мария и кухарка Полина Львовна моментально исчезли. Они знали характер хозяина и понимали: сейчас начнётся гроза, а значит лучше спрятаться.
— Привет, папа, — ответил Вадим, остальные приветствовали Бориса Петровича, но сразу опустили глаза. — Андрей укатил к своей деревенской подружке. Кажется, решил стать крестьянином: хочет разводить кур, свиней, купить лошадь и реанимировать местный колхоз.
Алевтина прикрыла рот салфеткой, скрывая улыбку.
— Опять за девчонками увязался, — недовольно пробурчал отец, — а работать кто будет? Для того ли учился в Европе, чтобы коров пасти? Вадим, найди его и передай, что я жду его в кабинете. Совсем распустился!
— Передам, пап, попробую связаться после завтрака. Только он вряд ли послушает. Он же собирается жениться, — с легкой издёвкой произнёс Вадим.
— Как жениться? На ком? Мне Сергей Афанасьевич ничего не говорил. Полина ведь сейчас в Италии с мамой, шопятся. Что, они теперь через телефон поженятся? Ну и времена пошли, — рассмеялся Борис Петрович.
— Полина даже не знает о помолвке, — вмешалась невестка. — Андрей решил жениться на девушке из деревни, кажется, из «Больших Утюгов».
— Скорее всего, ты имеешь в виду «Большие Устюги», — поправил её Вадим, продолжая есть карамельный пудинг.
— Это еще какие такие утюги? Кто такая эта сиротка? — нахмурился отец. — Не до шуток мне сейчас. Я поручил ему проект. Впервые доверил самостоятельную работу после университета. Хватит! Вадим, найди его немедленно.
— Да отстаньте от парня, — неожиданно вступила в разговор Павла Петровна, сестра Бориса Петровича. Ей 63 года, детей нет, поэтому она давно заменила мальчикам мать, особенно Андрею, которому была особенно привязана.
Тетя Павла всегда вставала на защиту любимого племянника. Неважно, что бы ни случилось — она была на стороне Андрея.
— Он уже не ребёнок. Андрею 25 лет, он имеет право сам выбирать свою вторую половинку. Если мой племянник выбрал эту девушку и готов жениться, значит это серьёзно. Не мешайте ему, или будете иметь дело со мной.
— Это я решаю, на ком женится мой сын! — повысил голос Борис Петрович. — Невесту для Вадима я тоже выбирал, и посмотри, какая крепкая семья у них получилась. У меня есть внук — будущий наследник империи Бузякиных.
Алевтина и Вадим переглянулись и еле сдержали улыбки. В это время Егор незаметно под столом кидал сыр, а две рыжие корги — Чапа и Тяпа — ловко ловили его на лету.
Павла Петровна с усмешкой наблюдала за происходящим. Она прекрасно знала, как живёт эта «идеальная семья». Вадим не брезговал вниманием моделей, а его жена частенько проводила вечера в дорогих клубах. Но внешне всё было благопристойно — картинка счастливой семьи держалась.
Егор больше времени проводил с няней и гувернанткой. Родители видели сына в основном только за завтраком. У мальчика практически не было друзей, если не считать единственного — Васи, внука садовника Ивана Гавриловича. Шестилетний мальчишка часто бывал на участке вместе с дедом, вот так и подружились дети.
После завтрака Борис Петрович напомнил старшему сыну, что ждёт его и Андрея в своём кабинете. После чего быстро вышел из дома, где уже стояла машина.
Своё состояние Борис Петрович строил с нуля. Все, чем владела семья, он создал своими руками. Начал с простого прораба в начале 90-х годов. Создал несколько бригад, куда вошли рабочие с разорванных заводов и фабрик, а также те, кто раньше трудился на государственных стройках.
Именно тогда строили загородные дома для новых русских — громоздкие особняки с башенками, балконами и пышными колоннами. По сути, безвкусные, зато украшенные позолотой и мебелью в стиле ампир.
Сам Бузякин никогда бы не стал жить в таком доме, но клиенты в малиновых пиджаках платили хорошо, и это его вполне устраивало.
Со временем слава о его бригадах вышла за пределы региона. Борис Петрович наработал связи, нашёл нужных людей. Когда в конце 90-х он зарегистрировал первую официальную фирму, он знал — успех гарантирован.
Сегодня его компания — одна из самых крупных и процветающих в регионе, а он сам — миллиардер.
Но не стоит думать, что путь к богатству был без потерь. В то время, когда бизнес только начинал расти, его жена Валентина рожала и воспитывала сыновей.
Старший, Вадим, родился в 1992 году, когда Борис Петрович только начинал свой путь. Младший, Андрей — в 1999-м, когда бизнес уже набирал обороты. Времени на семью у отца почти не оставалось.
Много раз Валентина просила мужа хотя бы иногда быть рядом, но её слова терялись в деловых заботах. Даже на отдых она ездила с детьми одна. Борис же просто давал денег и уходил в дела.
— У меня такое чувство, что я мать-одиночка, — часто с горечью говорила она. — Боря, давай завтра вместе сходим в садик, Вадик будет танцевать танец оловянного солдатика, а его партнёрша — Светочка Кузякина, помнишь Кузякиных?
Но муж уже спал. Утром она находила записку:
«Прости, Валечка, сегодня занят. Не смогу пойти с тобой».
Женщина не переставала пытаться вовлечь мужа в жизнь сыновей, но Борис Петрович так и не увидел первых шагов своих детей, не услышал их первых слов. Младшего сына он даже из роддома не забрал — в тот день был важный выезд на стройку, и плохая погода задержала его.
Целую неделю Валентина не разговаривала с мужем, потом сдалась. Она поняла: сыновья не станут приоритетом для отца. Но всё изменилось через два года после рождения Андрея.
Валентина стала жаловаться на головокружения, постоянную усталость. Борис не придавал этому значения, думая, что жена таким образом хочет получить внимание. Но болезнь оказалась страшнее.
Когда Валентина упала без сознания прямо у него на глазах, муж вызвал скорую. Диагноз врачей был беспощаден. Ни деньги, ни связи не могли помочь.
В 2002 году Борис Петрович остался один с двумя маленькими детьми. Компания развивалась, а он должен был растить сыновей. Вадиму было десять — школьник, занимающийся спортом. Андрею — всего три года, только начинающий осваивать детский сад.
Дети часто плакали, спрашивали про маму, переживали. Отец был потерян и подавлен.
В этот тяжёлый период к нему переехала сестра — Павла Петровна. Ей было 42 года. До этого она была балериной, но решила уйти из профессии:
— Стаж у меня есть, слава осталась. Тело устаёт, молодёжь подрастает. Я ухожу вовремя — в зените.
Павла взяла на себя заботу о племянниках. Конечно, няни и помощницы в доме были, но именно она руководила всем. Особенно любила Андрея — за него она готова была «порвать любого».
У самой Павлы так и не сложилась личная жизнь. Было много поклонников, романов, но ни один не перерос в семью. Всё, что у неё осталось — это семья брата.
Через три часа два внедорожника двигались по просёлочной дороге в сторону деревни Большие Устюги. Посёлок раскинулся на берегу реки, окружённый зеленью. Подъезжая к центральной площади, Вадим подумал, что здесь можно было бы построить отличный коттеджный посёлок.
Площадь была тихой и почти заброшенной. Вокруг стояли несколько полуразрушенных строений: местный клуб с облупившейся штукатуркой, продуктовый магазин, сельсовет и старенький киоск «Союзпечати». Посреди всего этого — не работающий уже много лет фонтан, покрытый трещинами и мхом. В самом центре, на небольшом постаменте, возвышалась скульптура пионера-горниста. Гипсовая фигура одной рукой держала горн, а вторая рука отсутствовала — видимо, давно обломилась.
На улице было жарко, ближе к обеду, поэтому площадь казалась безлюдной. Только две пожилые женщины сидели на скамейке возле магазина и внимательно следили за каждым прохожим или машиной. Вадим сразу понял: это местные хранительницы новостей.
Он подошёл и учтиво обратился к ним:
— Здравствуйте, девушки. Можно вас на пару минут?
Старушки переглянулись. Одна из них рассмеялась:
— Девушки! Аркадьевна и революцию помнит, и войну, а ты ей — «девушка»!
Аркадьевна недовольно пробурчала:
— Зиночка, ты же старше меня на два года!
— На полтора, милочка, всего-то на полтора, — парировала Зинаида, и началось то, что могло перерасти в полноценный спор.
Вадим решил вмешаться:
— Извините, я просто хотел задать вопрос. За это я готов заплатить.
Услышав слово «заплатить», старушки моментально замолчали и внимательно посмотрели на молодого человека:
— Спрашивай.
— Я ищу одну девушку. Она живёт здесь, с дедушкой. Сирота. Ей около двадцати. Зовут, кажется, Вера или Вероника.
Женщины снова переглянулись. Наконец Зина вздохнула:
— Опоздал ты, милок. Тут уже один молодой человек к Верке приезжал. Автомобиль такой же, как у тебя. А сегодня утром вообще на лодке приплыл. Прямиком по реке причалил к их дому.
— А где она живёт? — пристально посмотрел на них Вадим.
Зина собралась ответить, но подруга опередила её:
— Пятьсот рублей.
— Каждой, — добавила первая.
Через пятнадцать минут внедорожники остановились у деревянного забора. Калитка была закрыта, но Вадим решительно вошёл внутрь. Не успел он подойти к дому, как ему навстречу выбежала здоровенная собака боевой породы. Пес обнюхал гостя и улёгся у самой калитки.
Теперь Вадим понял: он заперт в чужом дворе.
— Хозяева есть?! — окликнул он дом, не решаясь двигаться.
Собака мирно лежала. Но вскоре из-за угла выскочил второй пес — точная копия первого — и занял место у самого крыльца. Теперь оба сторожа наблюдали за незваным гостем.
Дом был пуст. На входной двери висел массивный замок. Вадим чуть не расплакался.
— Вадим Борисович! — окликнул его охранник Эдик, оставшийся у калитки. — Что делать будем?
— Это ты мой телохранитель, а не я твой! — раздражённо ответил Вадим. — Мне у тебя спрашивать, что делать? У тебя что, пистолет есть?
— Есть, — шепнул охранник.
— Ты что, собираешься стрелять в собак, которые просто выполняют свою работу? У тебя всё в порядке с головой?
— Может, купить колбасы? Подманить их? — предложил Эдик.
— Они не будут есть. Это обученные охранники. Не тронут меня, пока я стою на месте. Будем ждать хозяев.
Три часа Вадим стоял посреди двора, как истукан. Он уже почти плакал, когда услышал голоса, доносившиеся со стороны реки.
Дом дедушки Веры — Дмитрия Юрьевича Гаврилова — стоял на пригорке. От него вели две калитки: одна — на улицу, другая — к реке. По склону шла хорошо утоптанная дорожка, которая заканчивалась деревянным причалом. Причал явно требовал ремонта, но сил и средств у старика уже не было.
К Вадиму подходили трое: молодая девушка, мужчина лет семидесяти и… Андрей.
— Здравствуйте! — окликнул Вадим. — Я без приглашения, простите. Не знал, что никого нет дома.
— Добрый день, — крикнула девушка и помахала. — Эльза, Альфа — ко мне!
Собаки повиновались и медленно направились к хозяйке. Андрей и дед подошли к Вадиму, поздоровались за руку.
— Дмитрий Юрьевич, это мой старший брат, — представил гостя Андрей.
— Здравствуй, Вадим, — усмехнулся дед. — Что это вас всех сюда потянуло? То один, теперь второй. Гостей ещё ждать?
— Добрый день, Дмитрий Юрьевич. Меня зовут Вадим Петрович Бузякин. Нет, больше гостей не будет. Я приехал за братом. Его отец хочет видеть.
— Я никуда не поеду, — твёрдо сказал Андрей. — Овощи не реализовали. Катер разгружать не буду. Переночую у деда на сеновале, завтра съездим на рынок вниз по реке — продадим остатки и тогда вернёмся. Так что передай отцу.
— Это что за игрушки такие? — разозлился Вадим.
Но в разговор вступил дед:
— Андрей нам помог сегодня. Лошадь опять подвела, — он кивнул на старый Жигуль с прицепом, — а завтра нужно было в Кукушкино на рынок. Вот мы и поехали на лодке. Андрей помог всё загрузить.
Вадим изумлённо посмотрел на брата:
— Ты что, на катере за сто тысяч долларов помидоры и лук везёшь? Андрей, одевайся — поехали домой. Катер наши ребята отбуксируют, овощи компенсируем. Не будем же светить нашу «Кассандру» на деревенском рынке. Сейчас же собирайся.
— А ты мне не указывай. Я сказал — остаюсь. Катер верну завтра. До встречи, — Андрей протянул руку. Вадим молча развернулся и ушёл. Через минуту оба внедорожника скрылись за поворотом, оставляя за собой клубы пыли.
— Ну и дела… — вздохнул дед. — Так ты, оказывается, сын Бузякина? Как же вы с Верой познакомились?
— Да какая разница, чей я сын? — ответил Андрей. — Мне 25 лет, я самостоятельный человек. Без миллиардов отца проживу. Не хочу быть только «сыном Бузякина», как будто у меня нет своей жизни.
— Может, и не только приложение, да вот посмотрим. Говоришь, проживёшь без отцовских денег? Пока ты на его катере приехал, на его машине, в его штанах.
— Штаны я купил сам. Работаю, между прочим.
— Ну-ну. Зови меня просто дед Митя. А дальше посмотрим. Пойдём, рыбу почистим. Вечером костёр разожжём у реки, достану из погреба вино хорошее — посидим, поговорим.
— Да уж, идите скорее, дедушка. Нужно поскорее закончить и в душ, — строго сказала Вера.
Вера и Андрей познакомились три месяца назад, прямо на заднем дворе имения Бузякиных. Девушка приходила туда несколько раз в неделю — приносила свежие яйца, овощи, мёд для кухарки Полины Львовны. Та, в свою очередь, тоже родом из Больших Устюгов, знала, у кого в деревне самые лучшие продукты — и именно к Дмитрию Юрьевичу Гаврилову обращалась.
Именно так Вера и попала в особняк. Андрей заметил её, проследил, откуда она приезжает, и вскоре к дому Гаврилова доставили огромную корзину цветов с запиской: «Барышне-крестьянке от семьи Бузякиных».
В следующий раз, когда Вера приехала в имение, её уже ждал Андрей. Они познакомились, начали общаться, проводить время вместе. Молодой человек не давил, не спешил — просто был рядом. Со временем дружба переросла в симпатию, а затем и в любовь.
Когда Вера поняла, что влюбилась, она испугалась. Андрей — из богатой семьи, а она — деревенская сирота. Она чувствовала, что не пара ему, что отец никогда не примет их отношения. Несколько раз она просила Андрея не приезжать, но тот не собирался сдаваться.
Вечер на берегу реки получился по-настоящему волшебным. Ночь уже опустилась на землю, но костёр ярко освещал темную воду и лица собравшихся вокруг. Блики пламени играли на коже, дрова потрескивали, а сверчки задорно щелкали в траве. Над головой раскинулось чистое звёздное небо — такое близкое, что казалось, до него можно дотронуться рукой.
— Ты говоришь, Андрейка, что взрослый, самостоятельный человек, — начал дед Митя, не отрывая взгляда от огня, — что не зависишь от папиного кошелька. А сможешь ли ты в этом мире выжить один? Без поддержки отца?
— Конечно смогу, дед Митя, — улыбнулся парень с легкой уверенностью.
— Не смейся, подумай как следует, — строго сказал старик. — Вижу, что тебе моя внучка очень дорога. Но готов ли ты ради неё отказаться от всего, что даёт тебе твой отец? И смогу ли я доверить тебе Веру, если со мной что-нибудь случится? Я ведь уже не молод. Если меня не станет — она останется совсем одна.
— Вы что! Я люблю её. Никогда не брошу, всегда буду рядом, помогать ей, защищать, — серьёзно ответил Андрей.
Дед немного помолчал, затем заговорил снова:
— Слушай. У нас с женой была единственная дочка — Танюшка. Хотели большую семью, да так не сложилось. Всё надежды на неё возлагали. А выросла… чертиха, а не девка. После восьмого класса укатила в город учиться. Познакомилась там с каким-то лохматым типом с гитарой. Бросила учебу и ушла с ним странствовать. По всей стране автостопом колесовали, жили где придётся.
Андрей внимательно слушал. Он почти ничего не знал о прошлом Веры, о её матери, и теперь дед раскрывал ему важную историю.
— Годами мы дочь не видели, только изредка получали открытки или короткие письма. Из них узнавали, что она без работы, без постоянного места жительства. Катается с музыкантами, поёт на улицах, просит милостыню.
— Разве она ни разу не приезжала домой за всё это время? — удивился Андрей.
— Приезжала, конечно, — усмехнулся дед, — однажды появилась с сумкой в руках, а в ней — наша Верушка. Родила дочку и привезла нам. Сказала: «Мама, папа, приглядите за ребёнком, а мы с Сашей найдём работу, квартиру, заберём её». И уехали. Больше не вернулись.
Ждём год, второй… Веру пора было в садик, а матери всё нет. В поликлинике помогала сестра моей Ольги — закрывали глаза на то, что ребёнок живёт без мамы. Но потом — школа, государственные учреждения… Пришлось официально оформлять опекунство.
— Что же вы делали? — встревоженно спросил Андрей.
— Прошли через все инстанции, комиссии, документы. Лишили Татьяну родительских прав. На Веру оформили опеку — я и моя Ольга. Хотя тогда нам и пятидесяти ещё не было.
Когда Верочке исполнилось четырнадцать, Ольги больше не стало. С тех пор живём вдвоём. Дружно живём, хорошо. Только вот тревожусь я за Веру. Каждый норовит обидеть сироту.
— Я никогда её не обижу. Мою маму тоже не стало рано — когда мне было три года. Забрала тяжёлая болезнь. Отец воспитывал нас с братом сам. Ну, конечно, с помощью тёти Паши, нянек, гувернанток.
— Ха, а у нас няней для Верочки была старая собака Боня, а гувернанткой — соседка Шура, — рассмеялся дед. — Уважаю твоего отца. Одному с двумя детьми не просто, даже с помощниками. Молодец он. А ты сам как — испугался бы такой жизни?
— Да перестаньте меня проверять! — вспылил Андрей. — Хотите проверить — проверьте. Я не какой-то слабак. Смогу выжить хоть на необитаемом острове, если потребуется!
— До острова не дойдёт, — усмехнулся дед, — а вот проживи у нас в деревне год без отцовской помощи — поверю, что с Верой ты будешь как за каменной стеной.
— Договорились, — Андрей протянул руку.
— Есть у меня старый домишко на окраине села. Ещё от родителей. Тебе сойдёт.
Так они и договорились. Утром следующего дня Андрей вернул катер в отцовский особняк и устроил себе серьёзный разговор с Борисом Петровичем. Тот был в шоке от услышанного.
— Зачем тебе это нужно, Андрей? Решил устроить комедию для всех? Посмешище для деревенских? Ты вообще понимаешь, что затеял? Это не так просто, как ты думаешь.
— Я люблю Веру и хочу доказать её деду, что могу быть для неё опорой, — твёрдо сказал сын.
— Какому ещё деду?! — удивился отец. — Возвращайся в компанию. Иначе я передам твой проект другому. Ты что, в деревне навоза надышался?
— Папа, я хотел поговорить именно об этом: я переезжаю в деревню, в Большие Устюги. Так что не нужно меня выгонять — я уйду сам.
Андрей положил на стол ключи от дома, машины, катера. За ними последовала банковская золотая карта. Когда он достал зарплатную карту, задумался и добавил:
— Надеюсь, ты не станешь блокировать её? Эти деньги я заработал честно. Или, может, лучше снять всё наличными?
— Вон из дома! — процедил сквозь зубы Борис Петрович.
— Вооон! — закричал он во весь голос, ударив кулаком по столу.
В это время по лестнице, торопливо перебирая ступеньки, спускалась Павла Петровна:
— Что здесь происходит? Андрюша, родной мой, ты наконец приехал! — она раскрыла объятия, чтобы обнять племянника.
Андрей крепко прижал тётю к себе и шепнул на ухо:
— Я переезжаю в Большие Устюги, улица Арбузная, 19.
— Понимаю, — коротко ответила она. — Бери мой старенький «Москвич-412», он стоит в гараже у папы, второй ряд.
— Спасибо, тётя Паша, — обрадовался парень.
— Ну что вы там шепчетесь? — раздражённо спросил Борис Петрович.
— Да отдам я ему своего «Пегаса», — вздохнув, ответила Павла Петровна. — Москвича моего.
— Обойдётся без подарков, пусть сам добивается всего, — снова повысил голос отец.
— Нет уж, слава Богу, у Андрея есть родные, — твёрдо произнесла тётя и пошла провожать племянника.
Дом, который дед Митя разрешил занять Андрею, зарос так, что окна едва просматривались сквозь густую траву. В первую очередь парень попросил у соседа газонокосилку напрокат и собирался заплатить за неё, но тот отказался. Вместо денег предложил привезти его жену с рынка домой — она работала там продавцом.
Андрей с радостью помог, а в благодарность получил не только технику, но и сытный обед. Соседи заметили, что у молодого человека ничего нет, и решили поддержать.
Траву он косил до самого вечера, потом убирал, складывал в мешки. Весь день деревенские пацаны наблюдали за ним с забора. Лишь после обеда Андрей сообразил: можно же привлечь ребят к работе. Он съездил в магазин, набрал мороженого, конфет и сладкой воды, всё это вывалил на стол:
— Это вам за помощь. Кто хочет — подходите по одному.
Ребята моментально рванули во двор. К вечеру работа была сделана — трава убрана, территория расчищена. Теперь стало видно, что раньше скрывала зелень: валялись глиняные кувшины, разбитая посуда, несколько деревянных ложек, мотыга, ржавая цепь от собаки, деревянный стол и длинные лавки.
Старый дом был саманный, крытый черепицей, летняя кухня — камышом. Дом явно строился в начале XX века, но в своё время за ним хорошо ухаживали, поэтому он сохранился в хорошем состоянии.
Внутри окна были маленькими, потолки — низкими. Большую русскую печь посередине использовали как разделитель пространства. За ней стояла кровать — видимо, это было место для сна. Возле окна находился большой стол с лавками, в углу горела лампадка — когда-то там, наверное, стояли иконы.
Деревянный пол оказался в отличном состоянии. Андрей подумал, что если хорошенько поскоблить доски, столы и мебель — всё будет как новое. Он решил привести дом в порядок ради жизни с Верой. При мысли о любимой девушке сердце потеплело, и именно с этой мыслью он уснул.
Утром, выходя из дома, чтобы искупаться в реке, Андрей увидел во дворе группу людей — несколько мужчин, подростков и две женщины.
— Здравствуйте, товарищи! По какому случаю собрались? — улыбнулся он.
— Здорово, — проговорил с прищуром старик лет семидесяти. — Мы, брат, помочь пришли. Ребята вчера у тебя мороженое ели, да всё рассказали. Хорошо, что ты остаешься. У нас молодежи мало, как золото — ценится. Так что будем тебе помогать. Сегодня мы — тебе, завтра ты — нам.
Андрей не ожидал такой поддержки. Никто не просил ни копейки, а вечером даже накрыли стол — деревенские бабушки сварили вкуснейший ужин. За день мужики соорудили временный навес для машины, укрепили дорожки, заменили гнилые доски на крыльце, починили сарай для дров и калитку, ведущую к реке.
На следующее утро пришли снова. Но главное — приехала Вера. Сердце Андрея заколотилось. Девушка сразу принялась готовить обед для рабочих, растапливая печь у летней кухни, чтобы сварить настоящий борщ на костре. Такого вкусного, дымного, живого борща наш герой ещё не пробовал.
Вечером вся молодёжь собралась на берегу — и местные мальчишки, и девчата, и Андрей с Верой. Мужики привели лошадей, которых тоже купали в реке. А дед Митя примчал на велосипеде с арбузами. Всё было так тепло и по-домашнему уютно, что Андрей чуть не расплакался от счастья — конечно, стараясь, чтобы никто не заметил.
Дмитрий Юрьевич присматривался к молодому человеку и всё больше одобрял его. Прошел месяц, а Андрей не собирался уезжать — напротив, обустраивал дом и двор с любовью. Только вот дед никак не мог понять, к чему клонит жених внучки.
Парень притащил старую телегу, поставил её посреди двора, покрасил в коричневый цвет и нарисовал белые ромашки. Собачью будку украсил орнаментами, забор из штакетника демонтировал.
Через пару дней мужики из соседней деревни привезли и установили новый забор — в стиле кубанских казачьих станиц XIX века. Тогда дед не выдержал:
— Андрей, здравствуй! Нужно поговорить, — поправляя усы, сказал он. — Я ведь сам дал тебе право делать что хочешь с хатой. Только интересует меня: что ты задумал? И почему мужики из Синьковки бесплатно забор поставили?
— У нас с ними договор взаимный. Я им три дня подряд чистил компьютеры, устанавливал систему, а они мне забор. Просто и надёжно, — подмигнул Андрей.
— Слова какие-то непонятные говоришь, — почесал затылок дед. — Ладно. Но зачем тебе именно такой забор? Современный бы поставил — проще и дешевле.
— Дед, подожди немного, — улыбнулась Вера, — мы бизнес планируем запустить. До октября хотим заработать на свадьбу, а до весны…
— Верочка, давай не будем пока всё раскрывать, — остановил её Андрей.
Гаврилов усмехнулся в усы, кряхтя, почесал голову:
— Свадьбу уже замыслили? Второй месяц как приехал, а уже…
— Дед! — возмутилась Вера. — Мне 22 года, я сама вправе решать.
— Решай, кто тебе мешает? — пожал плечами дед. — А окончательное слово всё равно за мной, — он поднял указательный палец и застыл, как будто фильм замедлился. Челюсть медленно опустилась, глаза округлились:
— Ах, какая женщина! — воскликнул он, увидев входящую во двор Павлу Петровну.
— Это моя любимая тётушка, — громко сказал Андрей. Тётя Паша улыбнулась, помахала рукой и уверенно вошла во двор. Её тут же встретили собаки — Эльза и Альфа, которые обычно вели себя очень строго.
Но Павла Петровна не испугалась. Прошла мимо, и когда собаки захотели рычать, твёрдо сказала:
— Сидеть, девочки!
И те послушно опустились на задние лапы — сами, кажется, удивились своей покорности.
— Гранд мерси, — поблагодарила их тётя и направилась к племяннику, встречая его широкой улыбкой.
— Какая женщина! — снова произнёс дедушка Веры. Дмитрий Юрьевич, казалось, застыл в восхищении. Он был настолько растерян, что внучка не могла припомнить подобного случая много лет.
Позже, когда четверо собрались за обедом в беседке на заднем дворе — в тени деревьев, укрытые от жары, — Вера шепнула деду:
— Дедуля, ты что, влюбился?
— Что ты городишь? Ничего такого нет! Иди лучше помоги накрыть на стол, — смущённо пробурчал он, краснея.
— Ясное дело… Влюбился, — хмыкнула девушка, улыбаясь во весь рот.
За столом говорили обо всём подряд, перескакивая с одной темы на другую. Беседовали несколько часов — столько всего накопилось! Павла Петровна, конечно, звонила Андрею, но разговор по телефону — это одно, а живое общение за столом, под свежим воздухом — совсем другое.
Тётя рассказала, что отец скучает. Борис Петрович, конечно, не признаётся в этом напрямую, но она-то знает брата лучше, чем кто бы то ни было:
— Только помни, Андрей, ты тоже хорошо знаешь своего отца. Он никогда первым не сделает шаг к примирению.
— А я и не ссорился с ним, — пожал плечами племянник. — Да, он меня выгнал, но я бы ушёл сам. Мне нужно было понять, кто я есть, на что способен. Если отец примет Веру, нашу семью, мою жизнь здесь — мы обязательно помиримся. А если нет… тогда просто не будем общаться.
— Вы, Андрюха, с отцом обязательно помиритесь. Так и быть должно. Сыном таким гордиться надо, а не гнать его из дома, — поддержал молодого человека дед Митя.
Павла Петровна благодарно посмотрела на него, а старик смущённо улыбнулся в ответ.
— Ну ладно, Андрей, расскажи мне уже про этот ваш бизнес, — решила сменить тему тётя. — Дедушка просил — так что давай, парень.
— Про какой ещё бизнес? — удивилась она, когда Андрей начал говорить.
— Видишь ли, я хочу…
— Мы хотим, — вмешалась Вера.
— Прости, милая, — смутился Андрей. — Мы хотим организовать экологическую ярмарку прямо на этом подворье. Постоянную. Речной рынок всего в пяти километрах по реке или двадцати по трассе. Большие Устюги даже ближе к городу, чем сам рынок. Трасса как раз проходит через окраину деревни, и все, кто едет на рынок, проезжают мимо нас.
— Начинаю понимать, — кивнула тётя. — Продолжай.
— У нас в деревне много хороших хозяйственников, чья продукция высочайшего качества. Вот хотя бы у деда Мити.
Старик снова покраснел и опустил взгляд. Павла Петровна, заметив это, улыбнулась и с интересом посмотрела на мужчину. Между ними явно возникло взаимопонимание. Не обращая внимания на их взгляды, Андрей продолжал:
— Но доставлять товар на речной рынок не всегда удобно. Есть затраты на топливо, платные места, хранение, да и иногда выгоднее выбросить остатки, чем оплачивать всё это. Можно продать перекупщикам — но они дают гроши.
— Андрей, ближе к делу, пожалуйста, — попросила тётя.
— Мы организуем ярмарку прямо здесь. Экоферма, где люди смогут купить свежие местные продукты напрямую от фермеров. Я уже заказал рекламу, расклеил объявления, установим баннер на трассе. Открытие — в следующую субботу.
Первыми участниками станут дед Митя, наши соседи, мужики из другой части деревни, которые нам помогли. Разместим торговые места по периметру двора, откроем ворота — и добро пожаловать! Если дело пойдёт, планов у нас много.
— Например? — спросила Павла Петровна.
— Экоферма: покупатель сам наберёт яйца в курятнике, посмотрит, как доят корову, сможет покормить животных. Для семей с детьми — особый интерес.
— А мед можно будет брать прямо из ульев! — добавил дед.
— Точно, молодец, дедушка! — похвалила его Вера.
— Какие же вы молодцы! — растроганно произнесла Павла Петровна, промакивая глаза платочком. — Я всегда говорила Борису, что мой младший племянник — настоящий вундеркинд.
— Тетя Паша, ну какой я вундеркинд, — рассмеялся Андрей, — в школе у меня были тройки!
— Не спорь, — строго сказала тётя, — сказал «вундеркинд» — значит, так и есть. Кстати, в субботу я привезу тебе покупателей. Всем знакомым расскажу про ваш эко-двор.
— Спасибо вам, Павла Петровна, — тепло поблагодарила Вера.
— На здоровье, невестушка. А еще подумайте насчёт сувенирной витрины. У меня есть подруга, бывшая балерина, которая шьёт потрясающие лоскутные одеяла — настоящие произведения искусства. Ещё одна знакомая вяжет скатерти и салфетки крючком.
— Это отличная идея, тетя Паша! — обрадовалась Вера.
Незаметно для себя время пролетело, и Павла Петровна начала собираться домой. Вера провожала её до машины, и всю дорогу они что-то тихо обсуждали. Андрей и дед Митя остались у беседки. Вдруг старик неожиданно спросил:
— Андрюха… а твоя тётя… она свободная? То есть, сердце её занято или… может, и я могу попробовать?
Андрей широко раскрыл глаза, но ничего не успел сказать, кроме одного:
— Она не замужем.
После этого молодой человек поспешил к калитке, чтобы попрощаться с тётей. Он боялся расхохотаться прямо в лицо деду — поэтому предпочёл уйти.
Дебют получился на славу! Множество покупателей приехало из любопытства — ведь им всё равно нужно было ехать в сторону речного рынка. А уж разминуться с ярмаркой — легко. Горожане были поражены ценами, разнообразием и свежестью продуктов. Если чего-то не хватало, продавцы моментально приносили нужное с огорода или с пасеки.
Дед Митя продал больше половины запланированного на год количества мёда — и всё за один день. Продавцы отчисляли небольшой процент Андрею — за аренду, рекламу и организацию. Всем было выгодно.
Свадьбу в этом году молодожёны не успели собрать — только начинали свой путь. Они просто расписались, а торжество решили отметить в следующем году. Но судьба распорядилась иначе.
Едва молодые вернулись домой после ЗАГСа, вечера в ресторане и ночёвки в гостинице — их уже ждал сюрприз. Деревня устроила настоящий праздник. За столом собралась почти вся деревня. Живая музыка, подарки, поздравления — два дня гуляли на всю катушку!
Андрей чувствовал себя частью большой семьи, чего раньше никогда не испытывал в своём богатом, но холодном доме. Здесь, в этой маленькой деревне, он впервые почувствовал единство и доверие людей.
У жителей было множество идей. Кто-то предлагал сделать водный птичий двор, где туристы смогут наблюдать за птицами и кормить их. Другие думали о сыроварне — в деревне уже были мастера, которые делали вкуснейшую брынзу и творог.
Андрей понимал, что люди надеются на него. У них были идеи, желание, но не хватало образования, связей, возможностей. Мужчина долго размышлял, советовался с женой и дедом. Это была большая ответственность, требующая сил и денег.
Вера поддержала его. По образованию она была бухгалтером, Андрей — экономистом. Они решили взять кредит и развивать проект постепенно. Хотя Вера находилась в положении, она активно помогала мужу во всём.
Поддержку оказывали и дед Митя, и тётя Паша, теперь частый гость в доме. Сейчас молодожёны жили у Гавриловых — потому что их участок превращался в полноценную экоферму, которую планировали открыть весной.
О жизни сына Павла Петровна отцу не рассказывала. Борис Петрович запретил даже упоминать имя младшего сына. Чем дольше сын отсутствовал, тем больше росло раздражение отца.
Бузякин-старший был уверен: рано или поздно сын вернётся, устав от деревенской жизни. Но годы шли, а Андрей не возвращался. Отец вспоминал, как мало видел своих детей в детстве. Всё отдавал работе, бизнесу, полагая, что деньги заменят ему родство.
Он хотел, чтобы сыновья взяли компанию в свои руки, стали преемниками. Жениться они должны были на девушках из влиятельных семей. Вадим послушно исполнил волю отца — женился на «нужной» женщине, получил должность в компании, стал отцом. Но на самом деле их семья давно стала формальностью.
Вадим не любил Алевтину, а она его терпеть не могла. Перед людьми они изображали счастливую пару, а дома были чужими. У них рос пятилетний Егор, который рос одиноким ребёнком. Ни друзей, ни игр с ровесниками. Он чувствовал, что родители не любят друг друга, и это причиняло малышу боль.
Андрей же выбрал другой путь — путь сердца. И, возможно, именно в этом была его истинная сила.
Так Борис Петрович Бузякин — миллиардер, построивший на первый взгляд идеальную жизнь, разрушал всё настоящее и важное изнутри. Ни один человек в его окружении не был по-настоящему счастлив. А вот младший сын пошёл наперекор отцовским установкам и не стал подстраиваться под чужие ожидания. Андрей твёрдо решил: свою жизнь он проживёт так, как считает нужным.
За полтора года молодой человек кардинально изменил свою судьбу. Из послушного сына, который всегда выполнял поручения отца, он превратился в зрелого, самостоятельного мужчину. Он женился на любимой девушке, переехал из шумного города в спокойную деревню и создал там новую, полноценную жизнь.
В семье родилась дочь — Валечка. Их семейный бизнес, связанный с экологической ярмаркой и фермерскими продуктами, уверенно развивался. Но самое главное — каждое утро Андрей просыпался счастливым. У него была любящая жена, здоровый ребёнок и дом, наполненный теплом и заботой. Только одно тревожило — с отцом они до сих пор не помирились.
Вера неоднократно уговаривала мужа сделать первый шаг: приехать к Борису Петровичу, познакомить его с внучкой. Тетя Паша тоже поддерживала невестку и мягко подталкивала племянника к этому шагу.
Между тем за Павлой Петровной уже несколько месяцев ухаживал дед Митя. Андрей никак не мог привыкнуть к этой мысли — его строгая, серьёзная тётя стала настоящей капризной красавицей. Она играла с чувствами Дмитрия Юрьевича, словно кошка с лазером, а тот, кажется, даже не замечал этого. Андрею было немного жаль деда, но Вера советовала не лезть в их отношения.
Наступал первый день рождения их дочери Валечки. Супруги решили отметить это событие на берегу реки — лето стояло тёплое, погода благоприятствовала. Они планировали накрыть большой стол, пригласить всех желающих — ведь почти вся деревня обожала малышку и хотела её поздравить. С самого утра началась подготовка.
К обеду приехала тётя Паша, привезла десятикилограммовый торт, гелиевые шары и целые коробки украшений. Переодевшись, она сразу же включилась в помощь на кухне — помогала Верочке и её подругам готовить праздничные блюда.
Однако ни слова не сказала она о том, что утром между ней и братом произошёл серьёзный разговор. За завтраком Павла не выдержала и высказала Борису всё, что думает: называла его бездушным, черствым, человеком, потерявшим сына и лишившим себя радости видеть своего собственного внука.
Борис Петрович был потрясён. Он даже не знал, что у него есть внучка. После долгих раздумий он, несмотря на гордыню, сел за руль своей машины — чего давно не делал — и направился в Большие Устюги. Ему хотелось не просто увидеть годовалую Валечку, но и попросить прощения у сына и невестки.
Бузякин решил, что настало время забыть старые обиды. Ничто не должно быть важнее семьи. Где-то глубоко внутри его терзало чувство вины, которое не отпускало с того момента, как он узнал о рождении внучки.
Адреса он не знал — Вадим в этот момент отдыхал с семьёй в Испании — и остановился на центральной площади деревни, чтобы спросить дорогу.
У магазина беседовали местные мужики. Услышав вопрос о семье Андрея и Веры, они улыбнулись:
— Это вы про нашего Андрея Борисовича? Да вы прямо к экоферме езжайте. Передавайте Валечке от нас поздравления!
Борис Петрович, удивлённый, продолжил путь. Он думал: «Как странно… здесь знают моего сына, уважают его, интересуются его жизнью. А я, родной отец, ничего не знал ни о его семье, ни о его успехах, ни о дне рождения внучки».
Когда он подъехал к дому, сердце его сжалось. Он увидел Андрея, Веру и маленькую Валечку. В глазах потемнело от волнения. Дед не сдержал слёз. Его поразила не только встреча с семьёй, но и то, как живут эти люди — в любви, согласии и гармонии. В доме, где вместо богатства — тепло и уют, вместо роскоши — искренность и взаимная поддержка.
Для Бориса Петровича этот день стал поворотным. Он понял: истинное счастье не в миллиардах, а в семье.