— Где ты работаешь, девочка? — спросила Ольга Аркадьевна, оценивающе глядя на меня, будто прикидывая стоимость товара на распродаже.
Я аккуратно поставила чашку на блюдце. В огромной гостиной повисло напряжённое молчание.
— В фирме «Гарант-учёт», занимаюсь бухгалтерией, — ответила я ровным голосом, не отводя взгляда.
— И давно?
— Уже почти четыре года.
— На какой должности?
— Я главный бухгалтер.
Она издала что-то вроде фырканья:
— Главный бухгалтер в конторе на сколько человек? Пять? Десять?
— Восемь, — коротко ответила я, не став уточнять, что легко могу выкупить сотню таких фирм разом.
— А родители твои где? — продолжала она допрос. — Станислав говорил, что познакомит нас со своей семьёй.
— Они сейчас в командировке. Папа занимается международными перевозками, часто в разъездах.
— Международные перевозки? — в её голосе прозвучали издёвлившиеся нотки. — Это он, что ли, дальнобойщик?
Станислав закашлялся:
— Мам!
— Что «мам»? Мне положено знать, откуда берётся девушка, которая крути
Продолжение:
…что крути́тся возле моего сына.
— Работаете в семье, да? — перешла к следующему вопросу женщина.
— Училась в Финансовом университете. Закончила с красным дипломом.
— Ну хоть это радует, — пробормотала она себе под нос. Но внезапно взгляд её упал на мою сумку: — Боже, а это что за безобразие? Ты её где купила? На рынке?
Сумка и правда была самой простой — я нарочно выбрала именно такую, хотя дома у меня имелось несколько экземпляров от известных брендов.
— В обычном магазине, — призналась я.
— В обычном магазине! — передразнила она. — Стас, ты серьёзно? Посмотри на неё! Дешёвое платье, потёртые туфли, сумка из искусственной кожи! Эта девушка — достойная невеста для тебя?
— Мам, хватит! — Станислав встал, чувствуя себя крайне неуютно. — Лена — замечательный человек. Она умная, добрая, искренняя…
— Искренняя? — свекровь засмеялась. — Милый, искренностью детей не накормишь и квартиру не оплатишь. Помнишь Викторию Сергеевну? Дочь областного судьи. Вот это был бы подходящий выбор. А эта…
Она махнула рукой в мою сторону, как будто отмахиваясь от назойливой мухи.
— Обыкновенная провинциалка. Никто. Из ниоткуда.
Мой телефон завибрировал в кармане. Я бросила короткий взгляд на экран — сообщение от отца:
«Как проходит знакомство, солнышко? Не забудь наш уговор».
Я мысленно ответила:
«Всё по плану, папа».
— Лена делает своё дело лучше многих опытных специалистов, — попытался вступиться за меня жених. — Её ценят на работе…
— В какой ещё работе? — перебила его мать. — В какой-то конторе на восемь человек? Это даже не бизнес, это детский сад! Не смешите меня. Я растила тебя совсем не для того, чтобы ты связал жизнь с…
— Со мной, — закончила я за неё. — Я понимаю ваши опасения, Ольга Аркадьевна. Любая мама желает лучшего для своего ребёнка.
— Вот именно! — обрадовалась она, решив, что одержала верх. — Так что давайте прекратим этот цирк…
— Только я люблю вашего сына, — продолжила я спокойно. — И он любит меня. Разве это не важнее всего?
Свекровь резко встала с дивана. В её движениях читалась еле сдержанная ярость:
— Любовь? Девушка, на одной любви далеко не уедешь. Брак строится на равенстве, связях, общих интересах! Что ты можешь дать нашей семье? Дешёвые вещи? Сельские манеры?
— Оля! — вмешался Борис Семёнович, но жена только сурово взглянула на него.
— Нет, Боря! Я не позволю! Мы всю жизнь работали ради лучшей жизни для сына! А он приводит… это!
Станислав взял меня за руку:
— Мы уходим. Мам, когда ты извинишься перед Леной — позвони.
— Это ты должен извиниться! — выкрикнула она нам вслед. — Когда эта лгунья покажет своё настоящее лицо!
Мы вышли в тишине. Станислав трясущимися руками открыл дверь машины, потом ударил кулаком по крыше:
— Чёрт! Прости меня… Я не ожидал, что она так…
— Всё нормально, — успокоила я его. — Я не обиделась.
— Как ты можешь быть такой спокойной? Она же унижала тебя!
Погладила его по щеке:
— Она просто защищает то, что любит. Хотя и странно выражает это.
— Странно? — горько усмехнулся он. — Она тебя оскорбляла!
— Просто не знает меня. Дай ей время.
Он долго смотрел мне в глаза, затем обнял:
— Ты слишком добрая. Я тебя не заслуживаю.
«Да уж, ты даже не представляешь, как сильно ошибается твоя мама», — подумала я, вспоминая свой дом — особняк в престижном районе, гараж с коллекцией дорогих машин, банковские счета.
Но вслух лишь сказала:
— Поедем домой. Я приготовлю ужин.
Когда мы отъехали, я открыла сообщения и написала отцу:
«Этап первый успешно пройден. Она считает меня ничем».
Ответ пришёл моментально:
«Умница. Помни — один год. Ни днём раньше, ни днём позже. Только так ты узнаешь, настоящая ли его любовь».
Я посмотрела на Станислава. Он сосредоточенно вёл машину, время от времени бросая на меня виноватые взгляды.
Год. Целый год нужно играть роль простушки. Год унижений, насмешек и презрения.
Но игра стоила затеи. Только так я смогу понять, действительно ли он меня любит или это просто красивые слова.
Свадьба состоялась через полгода. Ольга Аркадьевна явилась в чёрном платье, недовольно оглядывая место торжества.
— Могли бы выбрать ресторан получше, — ворчала она подругам. — Арки украшены искусственными цветами! Какой вкус?
— На самом деле, живыми были, — заметила я, проходя мимо. — Просто после церемонии мы передали их в детский дом. Решили, что там они принесут больше радости, чем просто будут висеть.
Свекровь фыркнула:
— Благотворительность на собственной свадьбе! Что ещё придумаешь? Может, еду гостям тоже раздавать бездомным?
— Только остатки, с согласия гостей, конечно.
Она покачала головой и отошла, бурча что-то себе под нос.
Родители прислали поздравление и огромный букет белых орхидей. «Сделка срочная», — объяснила я недоумённым взглядам. Ольга Аркадьевна скривилась:
— Даже на свадьбу дочери не приехали. Что за люди такие?
«Люди, которые могли бы купить весь этот ресторан, даже не задумываясь», — мелькнуло у меня в голове, но я лишь улыбнулась.
После свадьбы началось самое сложное. Мы действительно нуждались в ремонте, поэтому я настояла на временно́м проживании у свекрови. Хотела увидеть всё своими глазами — истинную суть этой семьи.
Первую неделю Ольга Аркадьевна наблюдала за мной. Проверяла, как я готовлю, убираю, глажу рубашки Стаса. Каждому действию находила минус:
— Лена, мясо пережарено. — Лена, зеркало не вытерто. — Лена, носки Стаса ты сложила неправильно.
Я исправляла всё, старалась учиться на замечаниях. На второй неделе начались уже открытые уроки «по воспитанию невестки».
— В нашей семье, — вещала свекровь, удобно расположившись в кресле, пока я мыла полы, — женщина должна знать своё место. Не вмешиваться в мужские дела. Не высказывать мнение без спроса. Ты поняла?
— Хорошо, Ольга Аркадьевна.
— И ещё кое-что: Борис не переносит, когда ужин подают после семи часов. Запомнила?
— Да, конечно.
— И брось покупать этот дешёвенький чай. Мы пьём только «Ахмад» в жестяной коробке.
На третью неделю произошло то, чего я давно ждала. Воскресенье. Большой семейный обед. Приехала сестра свекрови со всей семьёй. Я готовила и накрывала стол почти два часа — требования были жёсткими: особая сервировка, точное расположение блюд, идеально сложенные салфетки.
Когда все расселись за столом, я направилась на своё место рядом со Станиславом.
— Стой! — резко прозвучал голос Ольги Аркадьевны, словно щелчок кнута.
Я замерла на месте.
— Подойди сюда, — позвала она, поманив меня пальцем.
Я послушно подошла. Она встала, наклонилась ко мне и шепнула так тихо, чтобы услышала только я:
— Не смей садиться за стол с нами, простушка. Ты недостойна есть вместе с уважаемыми людьми. Накорми всех, обслужи гостей, а потом можешь поесть на кухне.
И даже не думай жаловаться Стасу. Вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь оглянуться. Поняла?
Я посмотрела ей прямо в глаза. В них горело самодовольство — она была уверена, что сломила меня. — Поняла, — ответила я спокойно.
— Умница. А теперь неси второе. И не забудь улыбаться.
Я взяла свою тарелку и молча унесла её на кухню. Краем глаза заметила, как Станислав удивлённо посмотрел на моё пустое место, но внимание его отвлекла история, которую рассказывала тётя его матери.
Оказавшись одна на кухне, я прислонилась к стене и достала телефон. Руки дрожали — но не от обиды, а от злости. Набрала отца.
— Что случилось, солнышко? — он ответил сразу, будто ждал моего звонка.
— Она заставляет меня есть на кухне. Как служанку.
Пауза.
— Я сейчас приезжаю.
— Нет, папа. Не надо. Я справлюсь.
— Лена, это уже слишком. Зачем тебе эта игра? Ты ведь знаешь, что ты сделала правильный выбор, и твой муж любит тебя?
— Смысл в том, чтобы проверить всё до конца. Если Стас позволит так обращаться со мной — значит, он не тот человек, которого я искала.
— А если позволит?
— Тогда я уйду. Но буду знать, что не напрасно всё затеяла.
Отец вздохнул:
— Ты такая же упрямая, как мама. Хорошо. Но одно слово — и я заберу тебя.
— Я знаю, папа. Спасибо.
Час я провела, подавая блюда, наполняя бокалы, убирая грязную посуду. Станислав несколько раз пытался поймать мой взгляд, но я делала вид, что полностью занята.
Когда гости ушли, он нашёл меня на кухне:
— Почему ты не ела с нами?
— Мама попросила помочь с обслуживанием. Гостей было много, она волновалась.
— Но ты же не горничная!
— Стас, я живу в её доме. Это минимальное, что я могу сделать.
Он нахмурился:
— Мне это не нравится.
— Всё нормально, правда. Я поела на кухне. Не переживай.
Он обнял меня:
— Ещё месяц, и мы переедем. Обещаю.
Этот месяц вытянулся на четыре. За это время я многому научилась. Научилась терпеть, когда Ольга Аркадьевна перед гостями называла меня никчёмной. Научилась улыбаться, когда она нарочно проливала соус на моё платье. Научилась не реагировать на постоянные колкие замечания.
Даже начала получать удовольствие от этой игры. Ведь свекровь думала, что полностью контролирует ситуацию.
Станислав видел лишь малую часть происходящего. Его мать была осторожна — самые жестокие слова она говорила только наедине со мной.
— Знаешь, что я думаю? — однажды заявила она, когда мы остались вдвоём. — Ты специально забеременеешь, чтобы привязать его к себе. Так делают все девушки вроде тебя.
— Я пока не планирую детей, — ответила я спокойно, продолжая гладить рубашки.
— Конечно, не планируешь, — хмыкнула она. — Просто «забудешь» выпить таблетку. Я таких насквозь знаю.
Ещё один раз она решила «поделиться воспоминаниями»:
— Когда Стасу было двадцать, у него была девушка — Анечка. Из профессорской семьи.
Но она уехала учиться в Англию, и они расстались. Иногда мне кажется, что она вернётся. И тогда Стас поймёт, какую ошибку совершил.
Я промолчала. А про себя подумала, что если эта Анечка хоть каплю похожа на Ольгу Аркадьевну, то Стасу крупно повезло, что она уехала.
Квартира стала пригодной для жизни через четыре месяца. Мы переехали, и я смогла немного расслабиться. Но Ольга Аркадьевна не прекращала попыток «исправить» сына.
Она появлялась без предупреждения:
— Просто проверю, как вы здесь устроились.
Критиковала всё подряд:
— Эти шторы просто ужасны. Диван — музейный экспонат. Посуда — явно из массового магазина.
Станислав пытался возражать, просил мать не лезть в их жизнь, но она только качала головой:
— Я же вижу, как вы живёте! Это не уровень. Это не то, чего ты достоин.
Месяцы шли. Я считала дни до годовщины. Осталось три. Два. Один.
И вот наступил тот самый день — ровно год с момента нашего знакомства с Ольгой Аркадьевной.
Признаться, мне по-прежнему нравилось играть в эту игру. Если бы она перестала приносить удовольствие, я бы раскрыла карты раньше. Но я дала себе слово прождать ровно год.
— Давай отметим годовщину свадьбы, — предложил Станислав. — Пригласим друзей, родителей. Покажем всем, как мы счастливы.
— Отличная идея, — согласилась я.
День был насыщенным. Я готовила с самого утра — салаты, закуски, горячее, десерт. Станислав помогал, чем мог, хотя чаще мешал, поэтому его отправили «создавать плейлист» в другую комнату.
Первыми пришли друзья — Игорь с женой, Максим, Лера и Дима. Затем — коллеги. Ольга Аркадьевна с Борисом Семёновичем появились последними.
— Фуршет? — холодно скользнул её взгляд по столу. — Неужели не могли организовать нормальный ужин?
— Это шведский стол, мам. Так удобнее, — ответил Станислав, стараясь сохранять спокойствие.
— Удобнее, — передразнила она. — Лена, надеюсь, еда хотя бы съедобная?
— Попробуйте сами и решите, — улыбнулась я.
Вечер развивался обыденно — гости общались, смеялись, поздравляли нас. Ольга Аркадьевна сидела в углу с выражением раздражения на лице, периодически бросая ядовитые комментарии.
И вот Марина, жена Игоря, задала тот вопрос, ради которого всё и затевалось:
— Лена, а мы так и не узнали, чем занимаются твои родители. Ты всегда как-то загадочно об этом умалчивала.
— Да, — поддержал Максим. — Они вообще существуют? Мы их ни разу не видели!
Я посмотрела на часы, затем положила бокал на стол. В комнате стало тише.
— Мои родители существуют. Папа — генеральный директор и совладелец логистического холдинга «Северный путь». Мама — сооснователь сети медицинских центров «Здоровье+».
Если интересует подробнее — могу показать бизнес-издание, где папа числится среди богатейших людей страны.
Тишина стала полной. Первым её нарушил звук падающей вилки — Ольга Аркадьевна выронила прибор из онемевших пальцев.
— Что? — Станислав смотрел на меня, как на незнакомку. — Но… ты же говорила…
— Я говорила, что папа занимается международными перевозками. Это правда. Холдинг специализируется именно на международной логистике.
Контейнерные перевозки, авиадоставка, железнодорожные маршруты. Огромные объёмы грузов.
Ольга Аркадьевна побледнела так, что стала почти белее своей блузки:
— Почему… зачем ты это скрывала?
— По просьбе отца и по собственному желанию. Дело в том, что когда у тебя есть деньги, очень сложно понять: любят ли тебя как человека или просто твой статус.
Папа предложил интересный эксперимент — год прожить обычной жизнью. Снять скромную квартиру в спальном районе, работать на простой работе, одеваться без излишеств. И посмотреть, кто останется рядом не ради богатства, а ради меня.
— Но это же обман! — вырвалось у свекрови.
— Обман? — я повернулась к ней. — Я обманывала, когда говорила правду о своей должности? Когда честно отвечала на вопросы?
Просто не рассказывала обо всём сразу. Так же, как вы не упоминали при гостях, что заставляли меня есть на кухне.
Станислав резко обернулся к матери:
— Что?!
— Это… недоразумение… — забормотала она.
— «Простушка не достойна сидеть за одним столом с уважаемыми людьми» — именно так вы и сказали, Ольга Аркадьевна. Я запомнила каждое слово.
— Мам! — голос Станислава дрожал от злости. — Это правда?
— Я… я думала… она же никто! — пыталась оправдаться женщина. — Обычная девушка, которая хочет выйти замуж за обеспеченного мужчину!
— А знаете, что смешнее всего? — я налила себе воды — горло пересохло от волнения. — Ежемесячный доход от моего трастового фонда больше, чем Стас заработает за несколько лет.
Но я целый год жила на зарплату бухгалтера, считая каждый рубль, потому что хотела провести честный тест.
— Лена… — Станислав подошёл ко мне. — Прости. Я не знал. Если бы знал…
— Вот именно — если бы знал. Если бы знал, что я обеспечена, защитил бы меня? Не дал бы унижать? А сейчас — обычная девушка, можно и потерпеть?
— Нет, это не так! — он сжал мои руки. — Я люблю тебя! Без разницы, какие у тебя счёт в банке!
— Я знаю, — мягко улыбнулась я. — Именно поэтому и вышла за тебя замуж. Ты прошёл испытание. Ты любил меня, когда думал, что я никто. Защищал даже тогда, когда мама советовала бросить. Это стоит многого.
И ты защищал, как мог. Я нарочно не раскрывала тебе некоторые детали разговоров с твоей матерью.
— А я? — Ольга Аркадьевна поднялась, держась за край стола. — Что теперь со мной будет?
Я посмотрела на неё. Передо мной стояла напуганная, сломленная женщина, которая ещё час назад считала себя хозяйкой положения. — Ничего страшного не случится. Вы останетесь мамой Стаса. Мы будем встречаться на праздниках, вести себя вежливо.
Но настоящими близкими мы не станем никогда. Вы показали своё истинное «я», когда думали, что я слабая. Это не забывается.
— Прости меня! — она сделала шаг вперёд. — Я была неправа! Я ужасно себя вела!
— Да, были. И да, вела. Я прощаю вас. Но доверие нельзя вернуть одними извинениями.
Гости начали потихоньку расходиться. Воздух был насыщен неловкостью. Ольга Аркадьевна ушла одной из первых, даже не попрощавшись.
Когда мы остались вдвоём, Станислав обнял меня:
— Почему ты всё терпела? Почему не сказала мне?
— Хотела знать правду. О тебе. О твоей семье. О нас.
— И что ты узнала?
— Что ты любишь меня по-настоящему. Этого вполне достаточно.
— А моя мать?
— Твоя мать — продукт своего окружения. Она всю жизнь училась видеть людей через призму статуса, связей и денег. Не её вина, что так получилось. Но и не моя обязанность это принимать.
Через неделю у порога лежала коробка. Внутри — домашние пирожки с вишней и записка:
«Прости меня. Ольга Аркадьевна».
Я улыбнулась. Первый робкий шаг. Но всё-таки шаг.
Месяц спустя она позвонила:
— Можно… можно мне приехать? Мне нужно с тобой поговорить.
— Приезжайте. Поставлю чай.
Она приехала. Уселась на самый край дивана, нервно теребя сумочку:
— Я много думала. О своих словах, о поступках. Мне стыдно.
— Хорошо, что стыдно. Значит, в вас ещё есть свет.
— Я всю жизнь считала, что главное — это деньги. Что человек определяется его достатком. А вы показали, что я глупая старая женщина.
— Вы не глупая. Просто смотрели не туда. Бывает.
— Как ты можешь быть такой спокойной? Я же издевалась над тобой!
— Я выросла в мире, где за самой доброй улыбкой может скрываться удар в спину. Где друзья могут стать врагами из-за денег. Вы хотя бы были честны в своей неприязни. Это, странно, вызывает уважение.
Она тихо заплакала, стараясь не испортить макияж:
— Можем… можем мы попробовать начать всё заново?
— Сначала — нет. Но мы можем попытаться строить новые отношения. Медленно. Осторожно. Без иллюзий стать лучшими подругами.
Прошёл ещё один год. Ольга Аркадьевна приезжала раз в месяц. Приносила домашнюю выпечку. Мы пили чай, говорили о погоде, о Стасе, о новостях. Больше никаких колкостей. А я — ни слова о прошлом.
На вторую годовщину свадьбы родители устроили большой приём. В роскошном зале отеля собрались двести человек — бизнес-элита, знаменитости, влиятельные люди. Папа не пожалел связей.
Ольга Аркадьевна пришла в скромном синем платье, держась чуть в стороне, рядом с мужем. — Не бойтесь, — шепнула я ей, проходя мимо. — Здесь никто не кусается. Если только не провоцировать.
Она нервно улыбнулась.
Папа поднялся на сцену. В свои шестьдесят он выглядел внушительно — седые виски, дорогой костюм, уверенное поведение человека, к которому прислушиваются: — Дамы и господа! Два года назад моя дочь пришла ко мне с необычной идеей. «Папа, — сказала она, — я хочу год пожить как обычный человек. Без привилегий, без денег, без связи. Хочу найти любовь, которая не зависит от размера счёта».
Зал тихо рассмеялся.
— Я пытался отговорить. Кто захочет, чтобы его дочь жила в съёмной квартире и считала каждый рубль? Но Лена упрямая. Как её мать. В итоге я сам разработал весь план.
Мама, сидевшая в первом ряду, закатила глаза. Ей пятьдесят восемь, но она всё так же красивая — утончённая фигура, платье от известного бренда, бриллианты, которые могли бы осветить половину города. — И знаете что? — продолжил папа. — Она была права. Она нашла Станислава. Человека, который полюбил её в дешёвом платье и потёртых туфлях.
Тот, кто защищал её от собственной матери, не зная, что защищает наследницу огромного состояния. Это бесценно.
Станислав покраснел. Я сжала его руку.
— Но сегодня я хочу сказать спасибо не только ему. Ольга Аркадьевна, встаньте, пожалуйста.
Свекровь вздрогнула и медленно поднялась.
— Эта женщина преподала моей дочери важный урок. Она показала, какой не надо быть. Как не стоит судить других. Как не стоит строить отношения. И знаете что? Это тоже ценно.
Мы учимся не только на хороших примерах. Спасибо вам, Ольга Аркадьевна. Благодаря вам моя дочь стала сильнее.
Ольга Аркадьевна не знала, куда деть взгляд. Зал вежливо хлопал.
После официальной части ко мне подошла мама:
— Ты слишком добра к ней.
— Она уже наказана. Своим стыдом.
— Это мало. Я бы её из города прогна́ла.
— Мам!
— Что «мам»? Никто не имеет права унижать мою дочь. Даже ради игры.
Я обняла её:
— Всё позади. И я благодарна за этот опыт.
— Дурочка ты. Вся в отца. Он тоже вечный благородный дурак.
Когда вечер подходил к концу, к нам подошла Ольга Аркадьевна:
— Можно поговорить? Наедине?
Мы вышли на террасу. Город сиял огнями внизу.
— Твой отец сказал правду. Я действительно преподала тебе урок. Только плохой.
— Любой урок полезен, если из него сделать выводы.
— Знаешь, я всю жизнь мечтала быть частью высшего света. Дружить с женами бизнесменов, ходить на приёмы, светиться в журналах. А сегодня я там была. И поняла одну вещь…
— Какую?
— Что это пустота. Красивая, блестящая, но пустая. Эти люди улыбались мне только потому, что я — мать зятя твоего отца. Убери эту связь — и для них я никто.
— Добро пожаловать в настоящий мир.
— Ты так жила всегда? В этом мире масок и фальши?
— Не всегда. Но достаточно долго, чтобы научиться отличать настоящее от лживой имитации.
— А Стас — настоящий?
— Безусловно. Иначе я бы не стала его женой.
Она помолчала, глядя на мерцающие огни города:
— Я рада. Рада, что он выбрал тебя. Даже если я вела себя так, будто думаю иначе.
— Я это понимаю.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что вы продолжаете приносить пироги. Злая свекровь не станет печь для невестки, которую презирает.
Она улыбнулась — впервые по-настоящему искренне:
— Вишнёвые — твои любимые?
— На самом деле я больше люблю шарлотку. Но ваши тоже очень вкусные.
— Шарлотка? Надо же. В следующий раз испеку именно её.
И она сдержала обещание. Через пару недель у нашей двери стоял ароматный пирог с запиской:
«Учуся исправлять ошибки. О.А.»
Станислав, увидев пирог, только присвистнул:
— Она меняется.
— Все могут измениться. Главное — захотеть этого.
— А ты? За этот год ты изменилась?
Я задумалась:
— Да. Я стала ценить простые радости. Искренность. Честность. Возможность быть собой.
— Но ты ведь всегда могла быть собой.
— Нет. Когда у тебя есть деньги, ты никогда не просто человек. Для всех ты — «дочь богатого отца», «наследница», «выгодная партия». Личность теряется за цифрами на банковском счёте.
— И что теперь?
— Теперь я знаю, что есть хотя бы один человек, которому безразличны мои миллионы. Который любит меня за то, что я смеюсь над глупыми шутками, плачу над сериалами и делаю… ну почти делала… идеальную яичницу.
— Идеальную? — он рассмеялся. — Лен, твоя яичница — это катастрофа!
— Вот! — я ткнула его пальцем. — Вот за это я тебя и люблю. За честность. Даже если она ранит.
Он притянул меня к себе:
— А я люблю тебя за то, что ты смогла увидеть во мне что-то хорошее. Даже с такой матерью.
— Твоя мама не определяет тебя. Как и мои деньги не определяют меня.
— Мудрая ты.
— Просто у меня был хороший учитель. Жизнь — великолепный наставник, если готов учиться.
Прошло пять лет. У нас родились близнецы — Миша и Маша. Ольга Аркадьевна стала замечательной бабушкой. Она баловала внуков, но в рамках. Обучала, но без назойливости. Любила, но не душила заботой.
Однажды, когда дети играли в гостиной, а мы пили чай на кухне, она вдруг сказала:
— Иногда я думаю: что было бы, если бы ты сразу рассказала правду?
— Вы бы расстелили красную дорожку. Представили меня всем как «миллионную невестку». Возили бы по светским мероприятиям и хвастались связями.
— Возможно. И это было бы ужасно.
— Почему?
— Потому что ты бы так и не узнала меня настоящую. Ту девушку, которая молча принимала унижения ради любви.
Которая ела на кухне, но не сломалась. Которая могла одним словом разрушить всё, но предпочла дать шанс.
— Все заслуживают второй шанс.
— Не все, — покачала она головой. — Но ты дала мне его. И я благодарна.
Из гостиной доносился детский смех — Станислав играл с ребятами в прятки.
— Слушай, — неожиданно спросила Ольга Аркадьевна. — А если бы ваши дети привели к вам обычных людей? Если бы Миша привёл простую девушку?
— То я бы вспомнила свою историю. И дала бы этой девушке возможность показать, кто она на самом деле.
— Без оскорблений?
— Без оскорблений. Но с проверкой — да. Доверяй, но проверяй. Это классика.
— Твой отец так учил?
— Жизнь учила. Отец лишь помог перевести это в слова.
Она встала, поправила фартук:
— Пойду посмотрю, что там наши маленькие разбойники вытворяют.
— Ольга Аркадьевна!
Она обернулась.
— Спасибо. За попытки. За изменения. За то, что не сдались.
Свекровь улыбнулась — тёплая, искренняя улыбка:
— Это тебе спасибо. За то, что показала мне, какой я была. И какой могу стать.
Она ушла в гостиную. А я осталась сидеть у окна. За стеклом начал падать первый снег этой зимы — белоснежный, чистый.
Мобильный телефон завибрировал. Сообщение от папы:
«Как дела, солнышко?»
«Отлично, папа. Эксперимент удался полностью.»
«Жалеешь?»
«Ни капли.»
«Горжусь тобой. Мама передаёт привет.»
И я задумалась: возможно, Ольга Аркадьевна считает, что я полностью её простила. Но это не совсем так.
Я не забуду ни одного унижения, ни одного оскорбления. Она навсегда останется для меня человеком, который видел во мне лишь «простушку». Однако ради Стаса, ради детей, я согласилась сохранить отношения — осторожно, на расстоянии, с пониманием границ.