Малыш, укутанный в мягкое голубое одеяльце, спокойно посапывал на руках у Юли, изредка морщась и шевеля крохотным носиком. Медсестра предложила проводить её до выхода, но Юля отказалась, хотя после родов всё ещё чувствовала сильную слабость.
— Со мной всё в порядке, справлюсь сама, — пробормотала она, прижимая сына ближе к себе и нащупывая телефон в кармане.
Пять долгих дней она ждала выписки из роддома, представляя, как Артём встретит их малыша. Она мечтала о том моменте, когда он подхватит её вместе с ребёнком на руки, наполненный радостью и любовью.
Юля достала телефон, стараясь не сместить положение сына, и увидела сообщение от мужа: «Уже выехал. Не выходи без меня». Её губы растянулись в улыбке. Артём всегда любил удивлять, возможно, сегодня он подготовил что-то особенное.
Крошечный комочек в одеяле завозился, причмокнул губками. Юля аккуратно отодвинула ткань, чтобы взглянуть на маленькое личико. Никитка. Их с Артёмом чудо, которого они так долго ждали. Почти семь лет они гонялись за этой мечтой, столько же были женаты.
— Сейчас папа приедет, мой маленький, — прошептала она, поправляя край одеяла.
Телефон снова завибрировал.
«Тут произошли изменения. Я жду, пока ты сделаешь тест ДНК, иначе встречаться не имеет смысла».
Юля перечитала сообщение несколько раз, пытаясь понять его смысл. Буквы расплывались перед глазами, словно издеваясь над её надеждами.
— Артём? Ты издеваешься? — хрипло прошептала она, обращаясь к пустому коридору.
Телефон зазвонил, высветилось имя мужа. Юля, дрожащими пальцами преодолевая тревогу, приняла вызов.
— Что это значит? — её голос звучал непривычно острее, чем обычно.
— Юль, давай без драм, хорошо? — Артём говорил спокойно, будто обсуждал выбор продуктов в магазине. — Ты же понимаешь, я должен быть уверен.
— В чём? — Юля почувствовала, как внутри всё обрывается. Малыш, почувствовав её волнение, заерзал и начал плакать.
— В том, что этот ребёнок действительно мой, — терпеливо объяснил Артём. — Столько лет мы пытались, и вдруг… сама понимаешь.
— Ты что, серьёзно? — её голос уже дрожал от гнева. — Приезжай за нами, мы только что покинули роддом. Это твой сын, чёрт возьми!
— Знаешь, куда можешь засунуть свою паранойю? — прошипела она в ответ, чувствуя, как горячие слёзы катятся по щекам. — Мама заберёт нас с Никиткой. Больше тебя не хочу видеть.
— Юля, давай без глупостей, — его тон оставался спокойным. — Подумай хорошенько.
Она сбросила вызов. Теперь Никита плакал в полный голос, его маленькое личико покраснело от беспокойства.
— Ну-ну, малыш, всё хорошо, — успокаивала она, качая его и вытирая слёзы.
Дрожащими пальцами Юля набрала номер матери.
— Мам, забери нас, пожалуйста, — произнесла она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Артём… он не придёт.
Как объяснить матери то, что случилось? Как вообще осмыслить самой, почему муж требует тест ДНК?
Через двадцать минут к роддому подъехала знакомая машина. Из неё выскочила Елена Сергеевна, держа в руках охапку голубых воздушных шаров.
— Где Артём? — сразу спросила она, бросив быстрый взгляд за спину дочери.
Юля лишь качнула головой, прижимая к себе слегка успокоившегося Никиту.
— Потом расскажу, мам. Поехали домой.
И, не оглядываясь на здание, где ещё недавно она была самой счастливой женщиной на свете, Юля села в машину рядом с матерью.
Телефон снова завибрировал. Она машинально взглянула на экран.
«Хорошо подумай, Юля. Это важно для всех нас. И да, я не хотел тебя обидеть, если что».
Она выключила телефон, не желая больше иметь с этим дело.
К вечеру Никита, наконец, уснул в старой кроватке бабушки, которую та достала с антресолей. Юля сидела на кухне, обхватив чашку с мятным чаем. Перед глазами всё ещё маячило сообщение.
— Семь лет, мама, — тихо проговорила она, глядя на светлые обои. — Семь лет мы лечились, надеялись, верили. Врачи сказали, что проблема была в нём. А теперь…
Елена Сергеевна тяжело вздохнула:
— Может, он просто испугался ответственности? У мужчин такое бывает. Хочется ребёнка, а когда происходит, начинают паниковать.
— Тест ДНК, мам! Он требует тест ДНК! Как будто я ему изменяла. Причем здесь ответственность?
Юля закрыла лицо руками, и слёзы, которые она сдерживала весь день, хлынули потоком.
Воспоминания о прошлом году всплыли сами собой. Тогда она вернулась домой после очередного визита к специалисту.
Старый доктор в очках с толстыми стёклами долго почесывал свою редкую бородку, прежде чем заговорить.
— Теоретически шанс есть, дорогая моя, — сказал он. — Но вашему мужу потребуется лечение. На данном этапе вероятность беременности от него крайне мала. Возможно, стоит рассмотреть другие варианты.
Тогда Юля рыдала в машине, не решаясь вернуться домой. Как сказать Артёму, что их шесть лет усилий, шесть лет надежд почти ничего не значат? Только «почти», потому что теоретический шанс всё же существовал.
Когда она нашла в себе силы поделиться новостью, Артём удивил её спокойствием. Он просто взял её за руку и сказал:
— Мы найдём решение, Юль. Если нужно, сделаем ЭКО. А если не получится, усыновим ребенка.
Тогда она полюбила его ещё сильнее. Несмотря на трудности, ссоры и обиды, он всегда был её опорой.
И теперь это сообщение о тесте ДНК казалось совершенно немыслимым. Как? Почему? Откуда такой поворот?
— Вы… точно не пробовали эти… ну, донорские варианты? — осторожно спросила Елена Сергеевна, поджимая губы.
— Мама! — Юля резко подняла голову, её голос дрожал от возмущения. — Какие ещё донорские? Это наш с Артёмом ребёнок! Мы просто… пробовали, и получилось. Чудо, понимаешь? А он…
Слёзы снова хлынули из глаз, несмотря на все её усилия сохранить самообладание. Елена Сергеевна вздохнула и крепче обняла дочь за плечи.
— Ну-ну, успокойся. Может быть, мужчины иногда так реагируют на большие перемены. Поговори с ним, объясни всё, он поймёт.
Юля покачала головой, вспоминая последние месяцы своей беременности. Артём действительно радовался новому члену семьи, но его радость была какой-то вынужденной, сдержанной. Он делал всё, что полагается: ходил с ней на приёмы к врачу, выбирал для малыша одежду, игрушки, кроватку. Но это больше походило на выполнение обязательств, чем на проявление эмоций.
В памяти всплыли его вопросы, которые она раньше списывала на обычную тревожность:
«Ты точно не задерживалась на корпоративе у Сергея? Ты же говорила, что работала допоздна…»
«А почему у тебя Петя из бухгалтерии добавлен в друзья ВКонтакте?»
Мелочи, которые тогда казались ей неважными, теперь предстали в ином свете. Возможно, именно они подтолкнули Артёма к таким мыслям.
Её телефон, который она всё-таки включила, завибрировал. Новое сообщение от мужа: «Юля, ты где? У вас всё хорошо?»
Юля отложила устройство в сторону. Разговор с Артёмом был неизбежен, но сейчас ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
На третье утро пребывания в материнской квартире Юлю разбудил яркий свет и плач Никиты. Она потянулась, стараясь игнорировать ноющую боль внизу живота, и подхватила сына на руки.
— Сейчас, мой маленький, — шептала она, баюкая малыша. И тут услышала звонок в дверь.
Елена Сергеевна, уже готовая к выходу, бросила взгляд в сторону прихожей:
— Я открою. Ты занята, — произнесла она, исчезая за углом.
Юля напряглась, узнав голос мужа. Артём явно не терпел.
— Здравствуйте, Елена Сергеевна. Юля дома?
— Да, но она сейчас кормит Никиту. Подождите немного.
— Конечно, подожду, — ответил он, и в его голосе слышалось нетерпение.
Через десять минут, когда Никита уснул после кормления, Юля передала его бабушке и медленно направилась в гостиную. Артём стоял у окна, крутя в руках ключи. При виде жены он замер.
— Юль, — начал он, подходя ближе. — Почему ты не берёшь трубку? Я волновался.
Она скрестила руки на груди, словно создавая между ними защитную стену:
— А ты уверен, что тебе нужна была связь со мной? Разве не легче было просто забыть о нас до тех пор, пока тест ДНК не подтвердит твои сомнения?
Артём поморщился, словно от боли:
— Давай поговорим нормально. Прошу.
Юля колебалась, но всё же кивнула. Они перешли на кухню. Артём опустился на стул напротив, избегая её взгляда.
— Юль, я хочу быть уверенным, — повторил он, словно это могло всё оправдать.
— В чём? — её голос звучал резко. — В том, что я не изменяла тебе? Или в том, что я не воспользовалась донорским материалом без твоего согласия? Оба предположения одинаково оскорбительны.
— Это не личные подозрения, — Артём попытался взять её за руку, но она отдернула её. — Просто врачи говорили, что шансы минимальны. А тут вдруг…
— Минимальные, но не нулевые! — Юля чувствовала, как внутри всё закипает. — Ты даже не представляешь, как это больно — осознавать, что собственный муж считает меня способной на такое!
— Юль, я не хотел тебя обидеть, — его голос стал мягче. — Просто… на работе я наслушался историй…
— Историй? — она фыркнула. — Интересно, какие именно?
— Ну… Игнат из нашего отдела маркетинга, — начал Артём, явно выбирая слова. — Его жена родила, а потом выяснилось, что ребёнок не его. Представляешь, каково ему было? Да и в интернете полно подобных случаев. Люди пишут комментарии, предлагают делать тесты прямо в роддоме. Это ведь не просто так.
— Что? — Юля не могла поверить своим ушам. — Ты сравниваешь меня с женщинами из чужих историй? С теми, кто действительно предавал своих мужей? Как ты можешь вообще такие параллели проводить?
— Я не говорю, что ты такая же, — Артём явно нервничал. — Просто хочу удостовериться.
— Удостовериться? — она горько рассмеялась. — После семи лет брака? После всего, что мы прошли вместе? Вот так вот запросто ты решил проверить меня?
Никита, будто почувствовав напряжение, снова заплакал в другой комнате. Юля вскочила:
— Хватит. Мне надоело это обсуждать. Если тебе так важен этот тест — делай его. Но знай: после этого всё будет иначе.
Она вышла из кухни, оставив Артёма сидеть с каменным лицом. Подойдя к сыну, Юля прижала его к себе, шепча успокаивающие слова. Но внутри всё трещало по швам.
Процедура забора ДНК оказалась простой. Юля стояла рядом, держа сына, и не смотрела на мужа. Каждый их контакт теперь вызывал лишь боль.
— Результаты будут через неделю, — сообщила медсестра, аккуратно укладывая образцы в специальные контейнеры.
— Неделя? — Артём нетерпеливо постучал пальцами по стойке. — Можно быстрее?
— Есть экспресс-анализ. За дополнительную плату результаты через три дня.
— Отлично, давайте так, — Артём достал карту, не сводя глаз с жены.
Юля молча наблюдала за этой сценой. Три дня или неделя — разницы уже не было. Главное — доверие между ними исчезло.
Покидая клинику, Артём попытался взять её под руку.
— Осторожнее, — сказал он, помогая преодолеть ступеньки.
Она резко отдёрнула руку:
— Не надо делать вид, что тебе есть дело до моего благополучия.
— Я правда беспокоюсь о тебе, — его голос звучал искренне, но Юля уже не верила ни единому его слову. — Юль, почему ты так агрессивно реагируешь? Почему не можешь понять мою позицию?
— Понять? — она остановилась посреди тротуара, привлекая внимание прохожих. — Как я должна реагировать? Радостно кивать, когда мой муж считает меня способной на измену? Когда он предпочитает сомневаться вместо того, чтобы доверять?
— Я не говорил, что ты изменяла! — Артём повысил голос, но тут же сбавил тон. — Просто… бывают разные ситуации.
— Например? — Юля посмотрела ему прямо в глаза. — Расскажи мне хотя бы одну причину, которая заставила тебя усомниться.
Артём замолчал, явно теряясь. Наконец, он пробормотал:
— Я просто… хочу быть уверенным. Всё.
— Уверенным? — её голос дрогнул. — После всего, что мы пережили вместе? После всех наших попыток, надежд, страхов? Ты не находишь это странным?
Он молчал, только нервно теребил воротник рубашки. Юля знала, что ответа не будет. Иногда лучше не знать причин, чтобы сохранить хоть каплю достоинства.
Дома она положила Никиту в колыбель и села рядом, закрыв лицо руками. Теперь она понимала: их отношения уже никогда не станут прежними. Доверие невозможно восстановить, если оно разрушено одним словом, одним сомнением.
К вечеру третьего дня Артём позвонил. Его голос звучал напряжённо:
— Юля, я могу зайти? Нам нужно поговорить.
— Приезжай, — коротко ответила она, хотя внутри всё сжалось.
Когда он вошёл, она встретила его холодным взглядом. Артём протянул ей цветы, но она отвернулась.
— Ты права, — начал он, опускаясь на край дивана. — Я должен был сразу довериться тебе. Но эти истории… они меня запугали. Я боялся оказаться таким же, как Игнат.
— И что? — её голос звучал тихо, но каждый звук был пропитан болью. — Разве можно сравнить меня с чужими людьми, которых ты даже не знаешь?
— Нет, конечно. — Он сделал шаг вперёд, но она отступила. — Юль, я люблю тебя. И Никиту тоже. Этот тест ничего не изменит.
— Изменит, — её голос дрогнул. — Он уже всё изменил. Ты сам разрушил то, что мы строили годами. Теперь это только вопрос времени, когда я приму решение, стоит ли продолжать наши отношения.
Артём опустил голову, понимая, что совершил ошибку, которую невозможно исправить. Юля же знала: дороги назад уже нет. Даже если тест покажет, что Никита — его сын, что-то в их связях разбилось навсегда.