— Поздравляю с повышением! — папа поднял рюмку, но его улыбка так и не достигла глаз.
Я оглядела праздничный стол. Мама аккуратно нарезала оливье, будто это был долг, а не радость от встречи. Брат Максим ковырял вилкой по тарелке, как будто сам обед был ему неприятен, а его девушка Алина сидела, уткнувшись в телефон, с выражением лица «я здесь временно».
— Руководитель отдела… — протянула мама, будто примеривая слова на вкус. — В тридцать три года… молодец, Катюш.
Гордость? Нет. Где-то глубже пряталось что-то другое — скорее прикидка, расчёт.
— Зарплата теперь хорошая? — спросил Максим, наконец решивший завязать разговор.
— Нормальная, — ответила я уклончиво.
— Ну давай, сколько? — он наклонился ближе, почти шёпотом. — Сестрёнка, мы же семья, чего скрывать?
Алина внезапно оторвалась от экрана, заинтересованно перевела взгляд на меня.
— Максим, не лезь, — сказал папа, но голос его звучал без особого напора.
— Да ладно, пап. Катька теперь начальница, она может и помочь родным.
Плечи сами собой напряглись. Вот оно. Не прошло и получаса.
— Кстати, о помощи, — мама положила нож. — Ты ведь обещала помочь Максу с ноутбуком? Ему для работы очень нужен.
— Я сказала, что подумаю.
— Ну так подумала? — брат усмехнулся. — Или руководителям отделов уже не до родных?
Алина фыркнула и закрыла смех рукой, и я поняла: они заранее всё обсудили. Даже решили, кто и как подаст просьбу.
— Хорошо, я куплю ноутбук, — тихо произнесла я. — Но это будет подарок, а не…
— Конечно, подарок! — мама мгновенно расплылась в улыбке. — Я знала, что ты не забудешь про брата. Вы же всегда были такими близкими.
Близкие. Интересное слово. Я вспомнила, как Максим в школе вытаскивал деньги из моего портфеля. Как смеялся, когда я не прошла на бюджет. Как три года подряд забывал мой день рождения.
— А мне бы платье, — вдруг сказала Алина. — На свадьбу подруги. Может, сходим вместе, выберем что-нибудь подходящее? У тебя же хороший вкус.
Это были первые слова, обращённые ко мне за два года их отношений. И сразу — просьба.
— Посмотрим, — коротко ответила я.
— Отлично! — мама довольно кивнула. — Семья должна быть вместе. Верно, Катюш?
Я кивнула, чувствуя, как праздник испаряется, словно пар над горячей чашкой. Пять лет работы, переработки, ночи над курсами, бесконечная гонка за результатом — всё ради этого вечера. А для них — просто повод попросить денег.
— Ещё салатика? — мама подвинула блюдо поближе.
— Спасибо, я наелась.
— Ну что ты как чужая, — обиделся Максим. — Мы же за тебя рады. Просто… ну, теперь ты можешь немного помочь нам. Это же нормально?
Нормально. Я смотрела в его уверенные, даже наглые глаза и думала: когда началось? Когда моя семья решила, что я — не человек, а банкомат с человеческим лицом?
Год пролетел быстро. Ноутбук был куплен. И платье для Алины тоже. Мама получила новый телефон, папе помогла с ремонтом машины. Каждый раз я говорила себе: «В последний раз». Каждый раз верила, что они поймут: я не бесконечный источник благ.
Сидела дома за работой, проверяла отчёты, когда позвонила мама.
— Катюш, нужно срочно встретиться. Важный разговор.
— Мам, у меня дедлайн завтра.
— Это семейное дело! Приезжай.
Я вздохнула. Для них «семейное дело» всегда было синонимом одной вещи.
Через час я была дома. Вся семья собралась за тем же столом, что и год назад. Только теперь вместо притворной радости — деловое напряжение.
— Садись, — мама указала на стул. — Чай будешь?
— Лучше сразу к сути.
Максим и Алина переглянулись. Она положила руку ему на плечо, и я заметила блеск кольца на его пальце. Обручального.
— Мы назначили свадьбу, — выпалил Максим. — Через три месяца.
— Поздравляю.
— Подобрали ресторан — «Золотой фазан», слышала? — добавила Алина. — Там такой зал!
Я кивнула, уже зная, чем закончится эта история.
— Проблема в цене, — мама положила руки на стол. — Сто пятьдесят гостей, всё должно быть красиво. А ребята пока… ну, ты понимаешь, ещё не все состоятельные.
— Мам, Максиму тридцать пять.
— Ну и что? — она нахмурилась. — Он только начинает карьеру. Не то что некоторые.
Вот так. Моё достижение стало фоном для нового требования.
— В общем, — Максим откинулся на спинку стула. — Нужна помощь. Ты же не откажешь единственному брату?
— Сколько? — спросила я, хотя уже чувствовала, что ответ мне не понравится.
— Ну… — Максим замялся, нервно поёрзывая на стуле. — Нужен ресторан, ведущий, фотограф, хорошее платье для Алины… Примерно миллион наберётся.
— Миллион?!
— Оплати брату свадьбу! Ты же много зарабатываешь, вот помоги родным! — нагло заявила мама, как будто это было чем-то само собой разумеющимся. — Что тебе, жалко?
Папа молчал, уткнувшись взглядом в скатерть, словно там были ответы на все вопросы. Алина, не отрывая глаз от экрана, всё же улыбалась — видимо, уже представляла себя в дорогом подвенечном наряде. А Максим смотрел так, будто я уже подписала чек.
— Это не просто большая сумма, — медленно произнесла я. — Это очень, очень большая сумма.
— Ну подумаешь! — мама театрально взмахнула руками. — У тебя же премии, бонусы, ты же руководитель! Не обеднеешь.
— Я копила эти деньги на первый взнос за квартиру. Хорошую, а не хрущёвку где-нибудь за городом.
— Квартира подождёт, — резко оборвала она. — А свадьба — событие жизни. Ты хочешь, чтобы твой брат прослыл нищим? Чтобы люди говорили: «Сестра при деньгах, а брату не помогла»?
Люди. Вечно эти загадочные «люди», чьё мнение почему-то важнее всего.
— Я могу подарить приличную сумму на свадьбу, — осторожно начала я. — Допустим, двести тысяч. Но оплачивать всё полностью…
— Двести?! — Максим буквально подскочил на месте. — Да ты издеваешься? На ресторан даже не хватит!
— Тогда выберите место поскромнее.
— ПОСКРОМНЕЕ?! — взвизгнула Алина. — Мы что, бездомные какие-то? Все мои подруги играли в «Золотом фазане»!
— Катя, не позорь нас перед людьми, — холодно бросила мама. — Ты одна в семье при деньгах. Обязана помочь.
Обязана. Это слово повисло в воздухе, тяжёлое, как гиря.
Я медленно встала из-за стола. Руки дрожали, но голос оставался ровным.
— Сядь! — рявкнула мама. — Мы ещё не закончили!
— Закончили. Я не буду оплачивать вашу свадьбу.
— ЧТО?! — Максим вскочил следом. — Ты совсем с ума сошла? Я же твой брат!
— Именно. Брат. А не ребёнок, которого нужно содержать. Тебе тридцать пять, Макс. Если не можешь себе позволить свадьбу — не женись.
Алина ахнула, закрыв рот ладонью.
— Или женись скромнее, — добавила я. — В загсе, потом отметьте в кафе с близкими.
— В КАФЕ?! — невеста чуть ли не задохнулась от возмущения. — Да меня подруги высмеют!
— Пусть смеются. Или пусть платят за ваш праздник, раз их мнение такое важное.
Мама обошла стол и встала передо мной, глаза горели яростью.
— Ты неблагодарная! Мы тебя растили, воспитывали…
— И я благодарна. Но это не значит, что должна всю жизнь быть вашей кошельковой.
— Да что ты себе позволяешь?!
— То, что давно пора. Говорю: нет.
Папа наконец поднял голову, попытался вмешаться:
— Катя, ну не сердись. Вы же семья…
— Семья, пап? — я повернулась к нему. — А где была эта самая семья, когда я работала по ночам? Когда три года подряд не отдыхала? Кто интересовался, как я себя чувствую? Кто просто позвонил, без причины?
Тишина. Все опустили глаза.
— Вот именно. Для вас я стала ходячим банкоматом. Вставил карту — получил наличные. Только «спасибо» почти никто не говорит.
— Мы же благодарили… — пробормотал Максим.
— Ага. И сразу просили ещё. Ноутбук, телефон, платье, ремонт. Теперь свадьба. А дальше что? Квартиру купить? Детей растить?
— Не преувеличивай, — скривилась мама. — Просто помоги брату один раз по-настоящему…
— Один раз? — я рассмеялась. — Мам, за последний год я отдала вам четыреста тысяч! Посчитала специально. Это зарплата среднестатистического человека за целый год!
— Ну и что? У тебя есть!
— Есть, потому что я работаю как проклятая. А Максим? Пять лет на одном месте, даже до должности повыситься не смог. Зато жениться хочет с размахом.
— Предательница! — выплюнул он.
— Макс! — попытался одёрнуть отец, но без особого энтузиазма.
— Нет, пап, пусть говорит. Я предательница, потому что не хочу финансировать его показуху? Отлично.
Я взяла сумку и направилась к выходу. Мама бросилась следом.
— Стой! Ты пожалеешь! Кто тебе поможет, если вдруг понадобится? Чужие?
Остановилась на пороге, обернулась.
— Чужие хотя бы не требуют миллион за родство. Живите как хотите. Но без моих денег.
— Не смей уходить! Ты нам должна…
— Ничего я вам не должна. Ни черта. Совсем ничего.
Хлопнула дверью. Спустилась по лестнице, села в машину. Руки тряслись, но внутри было странно легко. Будто я сбросила с плеч многокилограммовый рюкзак, который таскала годы.
Телефон моментально заполнился сообщениями. Пролистала их и удалила, не читая. Потом заблокировала все номера. Мамин, папин, Максима.
Завела двигатель и выехала со двора. В зеркале мелькнула мама на балконе — махала руками, кричала что-то. Я улыбнулась и надавила на газ. Оказывается, свобода стоит ровно миллион. И это дёшево, если подумать.
Прошло два месяца. Тишина оказалась оглушительной.
Первую неделю они звонили с разных номеров. Я блокировала, устанавливалa фильтры, меняла настройки. Потом начались визиты. Мама караулила у офиса, поджидала у подъезда. Пришлось предупредить охрану.
— Катерина Сергеевна, там ваша мама снова, — сообщил консьерж. — Передачу принесла.
— Спасибо, Андрей. Не пускайте.
Передачи я не брала. Знала — это лишь способ вернуть меня в круговую систему долгов и упрёков. Возьмёшь пирожки — получишь нравоучение.
На работе стало легче. Без постоянных звонков с просьбами я сосредоточилась на проектах. Начальство заметило — предложили обучение за счёт компании. Я согласилась.
Однажды в выходной, сидя в любимой кофейне с книгой и кофе, я увидела в окне знакомое лицо. Алина. Без Максима. Она постояла немного, поколебалась и вошла.
— Можно? — кивнула она на свободный стул.
— Проходи.
Выглядела она плохо — похудела, под глазами тени. Села, потёрла руки.
— Как ты?
— Нормально. А вы? Свадьба скоро?
Она дернула плечом.
— Отменили.
— Почему?
— Денег нет. Максим решил взять кредит — отказали везде.
Я кивнула. Это было предсказуемо. Максим всегда брал, но редко отдавал.
— Поругались?
— Он сказал, что я меркантильная. Что выхожу замуж только ради красивой свадьбы. А я… — она замялась.
— Что?
— Подумала… может, и правда? Мы три года вместе, а я его толком не знаю. Он не работает, всё ждёт, когда ему повезёт. Или когда ты снова поможешь.
— И что решила?
— Расстались. Вчера съехала. Сейчас сниму комнату, устроюсь куда-нибудь нормально.
Мы помолчали. Алина крутила в руках чашку.
— Прости, — вдруг сказала она. — За то платье. За всё в целом.
— Забудь.
— Нет, правда. Я думала, это нормально — ведь мы родственники. А потом увидела, как они тебя используют. Мне стало стыдно.
Официант принёс мой чизкейк. Я подвинула тарелку к ней.
— Ешь.
— Спасибо. Катя, можно вопрос? Тебе не одиноко? Без семьи?
Задумалась. Одиноко?
— Представь, что всю жизнь носишь тяжёлый рюкзак. А потом вдруг снимаешь его. Первое время непривычно. А потом понимаешь: как же легко шагать. Я планирую завести свою семью. Со временем.
Она кивнула.
— Мама говорит, что ты эгоистка. Что думаешь только о себе.
— Возможно. Но последние двадцать лет я думала только о них. Пора и о себе.
Мы допили кофе. Алина встала, поблагодарила.
— Удачи тебе, Кать. Ты правильно сделала. Я бы не решилась.
— Сможешь. Когда припрёт.
Она ушла, а я осталась. Заказала ещё кофе, открыла ноутбук. Впереди — презентация, которую я сама выбирала, сама готовила. И никто не будет говорить мне, что делать.
Телефон тихо пискнул. Уведомление от неизвестного номера. Я вздохнула, открыла — сообщение от мамы:
«Катя, папе плохо. Приезжай срочно!»
Я фыркнула, почти рассмеялась. Третий раз за два месяца. В первый раз я примчалась, как на пожар, а он сидел за кухонным столом, хрустел огурцом и рассказывал, как в молодости бегал наперегонки с соседом. А мама, между прочим, сразу начала про свадьбу Максима.
Удалила сообщение без ответа. Если бы было действительно плохо — вызвали бы скорую, а не шлёпали эсэмэски.
— Ещё что-нибудь? — спросил официант, подходя с вопросом в глазах.
— Да, — я улыбнулась. — Бутылку вина. Сегодня особенный день.
— Что за повод?
— Два месяца без токсичных родственников. Это как день рождения… только лучше.
Он рассмеялся, принёс бутылку. Я подняла бокал за себя. За новую жизнь. За право говорить «нет». За миллион, который так и остался лежать на моём счёте.
И тут телефон снова завибрировал. Снова неизвестный номер. Открываю — уже папа:
«Дочь, мама плачет. Прости нас. Давай поговорим.»
Поговорим. Они всегда хотят поговорить, когда нужны деньги. А когда я просила внимания, поддержки, просто человеческой встречи — им было не до меня.
Заблокировала и этот номер.
Через неделю случайно узнала от общей знакомой: Максим всё-таки женился. Но не в ресторане, а в загсе — без гостей, без шума. Мама не пришла, назвала это «позором». Алина, оказывается, была права — Максим быстро нашёл замену. Новая невеста — с ребёнком, живут в съёмной однушке на окраине.
— Твоя мама всем рассказывает, что ты неблагодарная, — щебетала знакомая. — Что бросила семью в трудную минуту.
— Пусть рассказывает. Мне всё равно.
И это была чистая правда. Совершенно, до боли, всё равно.
Ещё через месяц я переехала. Купила квартиру в ипотеку — ту самую, о которой мечтала. Просторную, светлую, с кабинетом и кухней, где можно готовить без спешки. Выбирала каждый угол — только для себя.
Распаковывала коробки, когда раздался звонок в дверь. Курьер? Неужели опять мама нашла способ прорваться сквозь блокировку?
Открыла. На пороге стоял папа. Один. Без мамы. Похудевший. Уставший. И такой… потерянный.
— Привет, доченька.
— Что ты здесь делаешь? Откуда узнал адрес?
— Ленка из агентства помогла. Помнишь её?
Молчали. Он переминался с ноги на ногу, будто был гостем в доме, куда его не ждали.
— Зайдёшь?
— Можно?
Он вошёл, медленно оглядел пространство.
— Красиво у тебя. Сама выбирала?
— Сама.
— Молодец. Всегда голова работала.
Сели на полуоперившийся диван в гостиной. Тишина. Тяжёлая, но не злая.
— Кать, — наконец произнёс он. — Я пришёл извиниться. Не от мамы. От себя. Знаю, поздно. Но…
— Если ты про деньги…
— Не про деньги! — резко перебил он. — Господи, ты думаешь, я только за этим?
— А зачем тогда?
Он опустил глаза.
— Я потерял дочь. Из-за своей глупости. Из-за того, что молчал, когда надо было говорить. Думал — семья, сами разберутся. А семью-то я и упустил.
У меня сжалось сердце. Он выглядел таким одиноким, таким уставшим от самого себя.
— Почему ты тогда молчал?
— Трус. Всю жизнь был трусом. С мамой спорить — себе дороже. Проще согласиться. А что теряю тебя — даже не понял сразу. Дурак старый.
Я посмотрела на него. Злость давно ушла. Осталась только боль. И немного жалости — к нему, ко мне, ко всей этой ситуации.
— Хочешь чаю?
— Буду благодарен.
Пока чайник грел воду, я думала. Не знаю, сможем ли мы начать заново. Но попробовать можно.
— Мама знает, что ты здесь?
— Нет. Она разозлится, когда узнает. Но мне плевать. Я три месяца тебя не видел. Ночами не сплю, всё думаю — как же так? Растил любимого человека, а потерял из-за ерунды.
— Не только из-за денег, пап. Из-за отношения. Я стала функцией — давать деньги. Не человеком.
— Знаю. Прости. Если сможешь.
Мы пили чай. Говорили о ремонте, о его здоровье (оказывается, давление действительно скачет), о моих планах. Не о маме. Не о Максиме. Не о долгах.
Когда он собрался уходить, сказал:
— Я не прошу вернуть всё как было. Понимаю — многое испорчено. Но может… хотя бы иногда увидимся? Кофе попьём?
— Хорошо, пап.
— И на том спасибо.
Он ушёл. А я стояла у окна, смотрела, как он садится в свою старенькую машину. Помахал мне рукой. Уехал.
Может, и правда встретимся. Кофе, прогулка, разговор. Только уже не так, как раньше. Я больше не банкомат. Не фондушка. Я — человек. Со своей жизнью. Своими границами.
А миллион так и остался со мной. Теперь он будет на новую мебель. Или на путёвку в Исландию — давно мечтала.
Я улыбнулась своему отражению в стекле.
Свобода, оказывается, стоит недорого.
Всего лишь миллион рублей и одно маленькое слово: «нет».